Нет

Третий попросту – и тогда, и сейчас – дремал и действительно не придал словам Будайкина какого-либо значения. Сережа понял это по голосу. И теперь ему оставалось решить еще один вопрос: где встречать шефа? Ответ вроде бы был очевиден: на шлагбауме. Но смена-то была уже не его. А список смен у шефа был всегда с собой, и он строго следил за его исполнением. Да, ситуация была исходно неординарной: трое вместо пяти – и с первым номером что-то непонятное, но будет ли все это достаточным основанием для нарушения сложившегося порядка вещей? Может, стоит каким-то образом доставить Семеныча сюда, на КПП, и тем хотя бы частично отвести от него удар?

Сережа долго не мог придти к решению, продолжая на автомате работать, открывая и закрывая шлагбаум, но уже спустя пять минут Будайкин избавил его от сложного выбора – он сам вышел к шлагбауму. Сережа не заметил, как он оказался рядом и не смог остановить его. Владимир Семенович сел на шлагбаум верхом и, как малый ребенок на деревянной лошадке, поскакал вперед. Не обращая внимания ни на Сережу, ни на сигналы скопившихся к обеду машин, Будайкин неудержимо несся вперед, оставаясь на том же самом месте.

Через минуту после начала скачки Сережа снял Будайкина со шлагбаума – благо, тот не особо и сопротивлялся – и перевел, а где-то перенес его на КПП. Он усадил Владимира Семеновича в кресло. Положить его было просто некуда и не на что. Все свободное пространство, и топчан в том числе, было с толком и без толку занято какими-то ящиками, коробками, пачками и просто бумагами. Разобрать это все сейчас не представлялось возможным. Да и зачем? Чтобы уложить Будайкина? Что это даст? Что сидя, что лежа – одна беда…

Сережа посмотрел на первого номера все еще скачущего на кресле (вероятно, по инерции) и подумал: может, оно и правда, а? Не может же вот так просто человек уйти куда-то в другой мир?

На всякий случай Сережа включил телевизор и пощелкал каналы. Нет, все обычно. Ничего экстренного. Еще раз глянув на Будайкина, он оставил экран включенным. На выходе, в прихожей, Сережа замешкался, меняя обувь: днем пригрело, и ночные теплые ботинки, и так неделями не снимаемые, начали прямо травить ноги – и вдруг отчетливо услышал, как Владимир Семенович прекратил свою безумную скачку. Кресло перестало скрипеть. Сережа, стоя на одном колене, заглянул в комнату и увидел, что Будайкин уставился на экран. По комментарию Сережа понял, что как раз показывают того, из-за отсутствия которого Будайкин потерял покой. Сережу прямо передернуло: да, вот же оно! Все просто: Семеныч просто должен его увидеть и все, все пройдет! Но хватит ли этого одного раза, чтобы избавить первого номера от его наваждения вовсе?

Сережа взял пульт и сразу по окончании сюжета переключил на другой канал, и потом другой в поисках необходимых новостей, пока не наткнулся на репортаж о, кажется, том же совещании, которые в разных вариациях показывали, похоже, все каналы. Таким манером Сережа сменил пять или шесть каналов, в промежутках выбегая на сигналы к шлагбауму. Когда новостной порыв иссяк, он с надеждой уставился на Владимир Семеновича, и тот вскоре в каком-то, пусть и обратном смысле ее оправдал. Он посмотрел, в первый раз с момента бегства Сережи из вагончика, ему прямо в глаза и торжествующе заявил:

– Ну, видишь? Я же говорил тебе, что его нет…

Сережа вспыхнул:

– Да, как нет! Вот же его показывали! И там, и там, и там! Везде он! Везде!

Будайкин скривился:

– Э-э-э, какой ты… П. как раз потому и нет, потому что он везде… А, как думаешь, Сережа?

– Да, есть он, есть! – крикнул Сережа в отчаянии и вышел к шлагбауму. Теперь оставалось только ждать шефа, но и в его возможностях, после эксперимента с новостями, Сережа уже сомневался. Что он мог, собственно говоря, сделать? Семеныч же не кукла и не робот: не переключишь нужную кнопку и все – готово: П. есть, иди работай, старый хрен! Нет, тут человек. И если для человека П. нет, не так просто его вернуть ему обратно, если он вообще, конечно, когда-нибудь был…

На этой мысли Сережа замер. «Так, стоп! Это что такое?» – спросил сам себя Сережа и беспокойно туда-сюда зашагал вдоль шлагбаума. Этот бред Семеныча – зараза какая-то, решил про себя Сережа и поспешил избавиться от нехороших мыслей. Нет, П. есть, конечно. Есть. И шеф есть. И шлагбаум, вот, есть. И база эта. Вообще все есть, если П. есть. Это с Семенычем на старости лет чего-то случилось, но ему-то, в его почти двадцать, чего с ума сходить? Сейчас шеф приедет и все разрулит. Так думал Сережа, нарезая метры вдоль шлагбаума, но нотка беспокойства, вдруг появившаяся, не уходила и никуда по сути своей так и не ушла. И когда в ворота въехал джип шефа, он был вынужден долго сигналить заблудившемуся в своих мыслях второму номеру, который уже давно стоял на одном месте где-то посередине шлагбаума. Сережа вдруг понял, отчетливо и нерушимо, что хотя П. и был, и, конечно, есть – его может не быть, не быть совсем, может не быть…