Несущая смерть

Огнем сюрикенов Даичи разорвало плечо и живот, одна звезда вонзилась глубоко в грудь, и от боли он почти ослеп. Каори закричала, а он ослабил хватку, исчезая под порывами ветра, когда они полетели вниз. Но он все равно продолжал держать дочь за руку, притягивая к себе, пока они кувырком неслись к земле.

Раны кровоточили, но боль, как ни странно, немного стихла.

Наконец Даичи обхватил Каори обеими руками и крепко прижал к груди, точно так же, как делал, когда она была маленькой девочкой. И она обняла его и закрыла глаза. Так они и летели, кувыркаясь и кружась, снова и снова. Ничто больше не имело значения, кроме того, что они были вместе, здесь и сейчас.

– Я люблю тебя, дочка. – Ветер подхватил слова и унес, как вор. Берущий чужие вещи липкими пальцами.

Но Каори сжала Даичи еще крепче. Она знала.

Теперь рев воздушных потоков заполнил барабанные перепонки мужчины, заглушая остальные звуки. Повсюду властвовал ветер. Кровь, вытекающая из ран Даичи, окрашивала и лицо Каори, и крошечные черные снежинки, зрение постепенно меркло.

Рев разрастался с каждой секундой, пока не поглотил Даичи полностью, а потом обратился в цвет свежевыпавшего снега на вершинах Йиши. Сверкающий металлическими переливами, прорезанный полосами глубочайшего черного цвета.

Янтарные глаза. Серо-стальные когти.

Каори и Даичи подхватили, перекинули на спины крылатые существа. Нежные, как горные ручьи, сильные, как камень. Низко ныряя и медленно поднимаясь, они поплыли мимо разрушенных корветов, падающих с небес подобно дождю. В воздухе раздавались прекрасные дикие крики, и угасающие глаза Даичи наполнились слезами удивления: полдюжины арашитор рассекали воздух и встречающиеся им на пути корабли Гильдии, как катана. Они оказались гладкими, округлыми, поменьше Буруу, но в чем-то грациознее – ни с чем не сравнимая поэма, созданная руками Бога Грома.

Самки…

У него не было сил поднять голову, тепло покидало тело. Каори кричала, чтобы он держался, не отпускал ее. «Отец, пожалуйста!» Но разве они уже не упали? Или еще продолжали лететь вниз?

Ему хотелось спать. Смежить веки и отдохнуть. Он устал. Годы войны, пылающие поля лотоса, стремление сделать мир таким, в котором жизнь могла бы цвести, а не гнить. И все напрасно.

Все произошло в точности так, как обещал Тодзё.

Как он умаялся.

Даичи почувствовал дерево, запах выхлопных газов и рокот двигателей. Женщина с серебряными лезвиями за спиной, зажимающая его раны на груди и на животе. Черный кашель, далекая-далекая боль, руки и ноги уже онемели.

– Отец.

Каори плачет и молит его:

– Отец, не сдавайся!

– Конец Тодзё… был именно таким, как он сказал. – Даичи посмотрел на руку дочери, обвивающую его окровавленным бантом. – Все, что мы делали… привело именно к этому развитию событий. Мы помогали им…

– Отец, не разговаривай. Пожалуйста, помолчи сейчас…

– Нет, ты должна меня выслушать.

– Прошу…

– Нет!

На губах Даичи пузырился страх. Отчаяние. Невесомость.

– Нет… от судьбы не убежишь. Невозможно победить врага… который знает, как сложатся события в будущем. Шима умрет… Придет Эндзингер… Вестница конца. Что будет, то будет…

– Эндзингер? Вестница конца?

– Прости, дочь моя. Я хотел… – Грудь раздирал кашель, словно в легкие насыпали окровавленного битого стекла. – Я стремился дать тебе… будущее. Но я… я только способствовал наступлению их будущего…

Каори повернулась к остальным со слезами на глазах.

– Помогите мне. Поднимите его.

– Его не следует… – начала женщина с серебристыми руками.

– Поднимите его! – воскликнула Каори.

– Все напрасно… – выдохнул он и краем сознания почувствовал, как его все же поднимают его на ноги.

Сил стоять не было, но его поддерживали, а Каори находилась рядом, отгоняя холод. Кровь на языке смешалась с пеплом, образуя густую пасту с привкусом меди и гари. Даичи посмотрел через перила на Главдом: желтое пятно посреди моря мертвых земель.

– Ты дал нам будущее, отец. И Гильдия его не увидит. Я обещаю. – Лицо Каори было мокрым от слез.

Но в голосе ее Даичи услышал огонь, сравнимый с тем, который потерял.

– Если бы они могли предвидеть все, они бы предвидели и это… – Каори указала на Главдом и небо над ним, кишащее кораблями Гильдии и рычащими грозовыми тиграми.

Зрение Даичи продолжало меркнуть, смыкаясь, как колыхающиеся занавески, как ночь, наступающая после долгого, промозглого дня. Но пока Даичи еще мог наблюдать и заметил, как вспыхнула крошечная искра – сперва просто огонек от спички, разгорающийся в надвигающемся мраке.

Искорка распустилась в цветок, яркую вспышку на солнце, осветившую небо, как в летний полдень, а через несколько секунд последовала целая канонада оглушительных взрывов. Кирпичи, известковый раствор, стекло и камень Главдома рассыпались на ветру, их сдувало, как пыль зимним ветром.

В лицо Даичи ударила волна жара, прогнав ужасающий озноб, растопив страх. Появилась уверенность, наконец вырвав семя фатализма, угрожающее украсть все, чем он когда-то был.

– Видишь, отец? – прокричала Каори сквозь нарастающий раскат грома.

– Да…