Несудьба

Я понимаю, что он не хотел сказать обо мне ничего плохого, но прозвучало все это не слишком радужно. Как будто я в удовольствие себе кручу двумя парнями и с радостью смотрю, как они бьют друг другу морды. Да ни за что! Меня саму эта ситуация чуть ли не больше всех раздражает.

И так обидно! Я ведь тоже запуталась! Я уже не знаю, как лучше! Я бы очень хотела быть счастливой с Сережей и делать счастливым его, но я понимаю, что не дадут нам этого счастья, и тогда ровным счетом ничего не изменится. И тренер снова будет думать, что я все это специально, хотя это совершенно не так.

Легко, наверное, рассуждать со стороны и говорить это простое «выбери». Выбора между ними и быть не может, жаль только, что доказать я этого никому не могу.

Глава 25

Сережа

А бывает такое состояние, когда и паршиво, и радостно одновременно? Я никогда еще себя не чувствовал так, как сейчас. Потому что гадко на душе в равной доле с тем, что тепло и спокойно.

Тренер сказал, что ему рассказала Алена, и потребовал выдать все как было, до мельчайших подробностей. Я не горел желанием, если честно, но когда вопрос стоит между рассказом и местом в команде, выбор тут очевиден.

Ну рассказал ему все. И ситуацию с Аленкой в двух словах объяснил, чтобы тренер не думал, что я просто идиот влюбленный, который девушку добиться не может.

А хотя?.. Он и есть.

И вот хорошо же, что из команды не выгнали, что поговорили мы с тренером нормально, поняли друг друга, порешали все. А с другой стороны, хорошо только это. Больше вообще ничего хорошего. Аленка бегает от меня, урод этот не успокаивается никак, и плана, как доказать ее глупенькой голове свою правду, у меня тоже нет.

Зачем она к тренеру полезла? Хоть убей, не пойму. Сама же просила закончить все, забыть, закрыть на сто замков и выбросить. Сама же просила! А теперь идет к тренеру и меня защищает, рассказывает ему там что-то, просит меня из команды не выгонять, выслушать. Как это называется? Что в ее голове происходит? Я не в силах понять, правда.

Поворачиваю голову – идет. Красивая, как самый приятный сон. Но идет медленно, думает о чем-то и грустная очень.

И вместо того, чтобы отвернуться, я встаю и иду за ней, как придурок, потому что ноги автопилотом за ней несут. Мне кажется, я за ней в любом состоянии пойти смогу. Даже если ноги откажут – встану и пойду, внезапно излечившись.

Как там говорят, первая любовь не забывается? Вот черт, в точку! Два года уже забыть никак не могу, хоть ножом вырезай ее из мыслей, души и сердца. Делают такие операции? Я бы сходил.

Иду за ней медленно, просто смотрю вслед, любуюсь. Кто ее знает, может, она и смотреть завтра запретит, так я напоследок.

Недалеко от медпункта, в том самом месте, где меня отметелил Макс и никто почти никогда не появляется, она разворачивается ко мне лицом и смотрит в глаза очень-очень уставшим взглядом. А еще она плакала, это видно сразу. Почему она плакала? Из-за кого?..

– Зачем ты за мной идешь? – спрашивает она сразу же.

Делаю оставшиеся пару шагов к ней, оставляя между нами около метра. Расстояние ничтожное на самом деле, половина шага – и я впритык. Но в нынешних наших отношениях это кажется необъятной пропастью. И эти полшага можно, кажется, за всю жизнь не преодолеть.

– Зачем ты это сделала? – задаю вопрос, который не выходит из головы с момента разговора с Палычем. Я правда не понимаю, может быть, она найдет слова, чтобы объясниться.

– Это справедливо. – Она пожимает плечами. – Да и без хоккея ты не сможешь, я не могла этот факт опустить, хотелось помочь.

– Без тебя я тоже не могу, но почему-то этот факт тебя так сильно не волнует. Что, тут не хочется справедливости, да?

Черт, нужно сходить к Маше за каким-нибудь успокоительным, я со всей этой ерундой стал каким-то чертовым психом, хотя всегда отличался спокойствием и рассудительностью. Сейчас же завожусь с полоборота, сразу повышаю голос и сжимаю кулаки от злости. Нужно с этим заканчивать.

Но с другой стороны: как?! Если бесит все так, что сил нет.

– Сереж, давай без ссор, прошу тебя, – словно подтверждая мои мысли о том, что я стал слишком вспыльчивым, просит Алена. – Я думаю, ты и сам от них уже устал. Давай просто поговорим? Спокойно.

– Говори, – смягчаюсь я, когда слышу какую-то сумасшедшую усталость в голосе Аленки. Из нее словно выкачали всю жизнь и радость. Мне не нравится ее состояние.

– Я прошу тебя меня выслушать, хорошо? По возможности спокойно. Мне тоже нелегко.

Киваю. Обещать не буду, но постараюсь. Почему-то есть ощущение, что мне совсем-совсем не понравится то, что я сейчас услышу. Хотя куда уже хуже, чем было?

– Слушаю.