Нестор Летописец

Как спасти Нестора? И можно ли это сделать? Допустимо предположение, что не все рассказы, основанные на устных воспоминаниях Яня, хронологически относящиеся к Начальному своду, являются исконными: что-то мог внести и книжник-продолжатель. А им мог оказаться наш герой. Так, повествование о Яне и волхвах явно составляет один из фрагментов подборки на эту тему, достаточно условно вставленной в статью 1071 года[419]. Не случайно первый рассказ в этом цикле — о волхве, явившемся в Киеве, — вводится с помощью неопределенного указания «в си же времена»: «В си же времена приде волхвъ, прелщенъ бѣсомъ». А повествование о Яне и волхвах предваряется столь же неопределенным «единою» («однажды»): «Бывши бо единою скудости в Ростовьстѣй области». Третий рассказ — о некоем новгородце, пришедшем к кудеснику, — предваряется подобным же образом: «В си бо времена, в лѣта си». И наконец, четвертый, последний сюжет — о волхве, явившемся в Новгороде при князе Глебе и смутившем народ, тоже не имеет точной хронологии: «Сиць бѣ волхвъ всталъ при Глѣбѣ Новѣгородѣ», то есть такой волхв появился в Новгороде, когда там княжил Глеб Святославич[420].

Что касается упоминания о Яне как об одном из «смысленых», мудрых людей, советовавших в 1093 году князю Святополку не начинать с малыми силами войну против половцев, то статья «Повести временных лет» под 6601 (1093) годом содержит явные следы редактирования. Вот как говорится о первом совете опытных воинов, бояр: «Святополкъ же, послушавъ ихъ (мудрых советников. — А. Р.), посла к Володимеру, да бы помоглъ ему. Володимеръ же собра вои свои и посла по Ростислава, брата своего, Переяславлю, веля ему помагати Святополку. Володимеру же пришедшю Киеву, совокупистася у святаго Михаила, и взяста межи собою распря и которы, и уладившася, цѣловаста крестъ межи собою, половцемъ воюющим по земли, и рѣша има мужи смыслении: „Почто вы распря имата межи собою? А погании губять землю Русьскую. Послѣди ся уладита, а нонѣ поидита противу поганым любо с миромъ, любо ратью“»[421]. Поясним: здесь идет речь о Владимире Мономахе, пришедшем на подмогу Святополку Изяславичу. Вот перевод: «Святополк же, послушав их, послал к Владимиру, чтобы тот помог ему. Владимир же собрал воинов своих и послал за Ростиславом братом своим в Переяславль, веля ему помочь Святополку. Когда же Владимир пришел в Киев, они (со Святополком) встретились в монастыре святого Михаила, затеяли между собой распри и ссоры, договорившись же, целовали друг другу крест, а так как половцы продолжали разорять землю, то сказали князьям мужи разумные: „Чего вы ссоритесь между собою? А поганые губят землю Русскую. После договоритесь, а теперь отправляйтесь навстречу поганым — либо заключать мир, либо воевать“»[422].

Вчитаемся в этот текст внимательно: в нем обнаруживается явное противоречие. О том, что опытные старые дружинники призывали Святополка и Владимира Мономаха прекратить распри, достичь мира и объединить силы против степняков, здесь говорится вслед за известием о соглашении, достигнутом между двумя князьями. Так зачем же призывать к уже достигнутому? Почто попусту сотрясать воздух? Кстати, ни о какой вражде между Святополком и Владимиром ранее в летописи не говорилось.

Проще всего предположить, что весь пассаж о мудрых советниках — вставка. Правда, о Яне как об одном из таких «смысленых мужей» сообщается не в этом фрагменте, а чуть дальше, когда повествуется о том, как они отговаривали Святополка от битвы с половцами. Но эти два фрагмента схожи по смыслу, так что и второй может быть вставкой того же редактора, только сделанной более искусно и потому не столь очевидной. И этим редактором вполне мог быть печерский монах Нестор.

Кроме всего прочего, как давно подметил М. Д. Присёлков, развивая наблюдения А. А. Шахматова[423], в «Повести временных лет» при упоминании о Яне то поясняется, что он сын Вышаты, то указывается, что Вышата был отцом Яня, то Янь назван без отчества. Это, по мнению ученого, доказательство того, что о Яне писал не один летописец, а несколько: для кого-то был более известен отец, для иного сын[424]. В конце концов, разговорчивый киевский тысяцкий для историографов разных поколений мог быть живой летописью. Вообще же ссылки на Яня Вышатича как на информатора летописца выглядят как фирменный знак или подпись Нестора. Вспомним, как скрупулезно честен был он в Житии Феодосия, именуя тех, кто рассказал ему о преподобном: инока Илариона, черноризца Феодора…