Нестор Летописец

Целый ряд сюжетов в «Повести временных лет» восходит к устным рассказам киевского боярина тысяцкого (начальника ополчения) Яня Вышатича[412]. Под 6614 (1106)годом летописец сообщил: «В тот же год скончался Янь, старец добрый, прожив девяносто лет[413], в старости маститой. Жил он по закону Божию, не хуже был он первых праведников. От него и я много рассказов слышал, которые и записал в летописанье этом, от него услышав; был ведь он муж благой и кроткий и смиренный, избегал всяких тяжб. Гроб его находится в Печерском монастыре, в притворе, там лежит тело его, положенное 24 июня»[414]. Слова «о многих рассказах», внесенных со слов тысяцкого в летопись, как принято считать, подразумевают прежде всего сюжет о Яне и волхвах, содержащийся в «Повести временных лет» под 5579 (1071) годом. Янь, посланный князем Святославом для сбора дани в Белозерском крае, вступил в прение с волхвами, бунтовавшими народ из-за наступившего недорода и призывавшими убивать зажиточных женщин, якобы прятавших припасы. Посланец Святослава схватил кудесников-язычников, вступил с ними в прение о вере, а потом отдал на расправу-месть родичам убитых. Традиционно и справедливо считали, что эта история была поведана летописцу самим Янем. О погребении жены Яня Марии в «Повести временных лет» сообщается под 5599 (1091) годом. Здесь же летописец сообщает, что ей предсказал Феодосий быть похороненной рядом с ним. А под 5601 (1093) годом в пространной летописной статье, повествующей о тяжелейшем поражении, нанесенном половцами русским войскам во главе с только что вокняжившимся в Киеве Святополком Изяславичем, книжник приводит мнение Владимира Мономаха, к которому присоединились Янь и другие мудрые («смысленые») воины, — мнение, которым, на беду себе и другим, пренебрег самонадеянный новоиспеченный киевский князь. Мономах и пожилые опытные дружинники упрашивали Святополка не переправляться на берег реки Стугны, занятый половцами, а заключить мир[415].

Предположим, как традиционно считалось, что рассказы Яня записывал безымянный составитель Начального свода, завершивший свой труд в 1093–1095 годах, как думал А. А. Шахматов, или в 1091-м, как считает А. А. Гиппиус. Он и мог внести в летопись Янев рассказ о его приключении с волхвами, он и записал о смерти жены Яня и, возможно, не преминул отметить мудрую осторожность, проявленную опытным воином два года спустя. Но ведь о кончине бывшего киевского тысяцкого и о том, что именно ему был обязан многими рассказами, книжник записал уже в 1106 году — спустя лет пятнадцать после завершения Начального свода! Если некролог Яня принадлежит «нашему» Нестору, то куда подевались Яневы рассказы: всё — не только «самое интересное», а вообще всё! — он поведал Несторову предшественнику! (Исключением может быть разве что поход против половцев на Дон в последний год жизни Яня — старый дружинник назван в летописи его участником[416].) Традиционно считали, что действительно летописцы двух или трех поколений пользовались устными сведениями Яня — среди них в первую очередь составитель Начального свода и автор «Повести временных лет», коим мог быть как раз наш герой. Однако А. А. Гиппиус логично заметил: проще предположить, что с Янем беседовал один и тот же книжник, чем думать, будто бывалый дружинник делился воспоминаниями о своей неспокойной и яркой жизни с двумя разными летописцами[417]. Для самого А. А. Гиппиуса здесь нет затруднений — напомню: он полагает, что после завершения Начального свода тот же книжник продолжил его краткими записями. Он и мог сообщить о кончине своего осведомленного собеседника в 1106 году. Не было тут камня преткновения и для М. Х. Алешковского, который, не признавая существования Начального свода, считал, что все сведения, переданные Янем, внес в летопись один автор — создатель первой редакции «Повести временных лет». (Эта редакция якобы частично сохранилась в Новгородской первой летописи.) Этим книжником ученый не был склонен считать Нестора, хотя не исключал его причастность к составлению летописи полностью[418]. Зато есть большая проблема и для нашего героя, и для автора этих строк: так как под 1051 годом составитель Начального свода сообщил, что пришел в Печерскую обитель при Феодосии, а Нестор стал ее монахом позднее, автор всех записей о Яне — не герой этой книги. Старый воин — сын Вышаты невольно нанес печерскому монаху один из самых сильных ударов.