Неспящие

Несмотря на уверенность в тоне Виатора, это тоже было ложью. Его многолетний опыт давно показал, что ни один порыв истинной любви не остановит наличие какой-то там жены. Или мужа. Он был человеком, свободным от условностей, предрассудков и социальных конструктов. Признаваться в любовной немощи, однако, Тори бы ни за что не стал. Даже если бы от этого зависела судьба всей империи, а над его головой занесли топор правосудия, Тори всё равно до конца отстаивал бы свою мужскую силу. Оставалось последнее… Виатор был счастлив, что в тот момент никто не видел его внутренних терзаний. Он прошёл через самые страшные муки, известные человечеству, преодолел тёмный лес душевных терзаний, ущелье скорби, пик отчаяния и наконец, собрав в кулак всю свою железную волю, беспрестанно думая о том, что делает это во благо своего духовного брата Кая, прошептал: «Я… из этих». Какая буря поднялась в его душе в тот момент, сколько кинжалов вонзилось в его сердце… Тори пришлось выпить залпом три кружки глубинника за раз, чтобы сдержаться и немедленно не опровергнуть сказанное, слившись с кудрявой красавицей в страстном поцелуе. Но он держался, словно истинный рыцарь, и, преодолев душевные волнения, угрюмо добавил: «Зато знаешь, что про Кая поговаривают? У него в штанах настоящая дубина, а языком он может завязать черенок от вишни в любую букву алфавита».

Хоть затея и оказалась успешной и девушка вскоре переключила своё внимание на довольного Крысёныша, Тори пришлось ещё долго топить свою досаду в глубиннике. Одно радовало: никто и никогда не узнает о том, на что ему пришлось пойти ради успеха их общей затеи.

– В общем, так всё и было, конец.

– Погоди, ты просто сказал, что женат, и она переключилась на Кая? – обомлел Нат.

– Ага. Так точно. Именно так. И вообще, чего пристал?! Налей мне лучше ещё. Так или иначе, этот жопошник был так благодарен, что теперь мы члены команды «Белой Зари». Не благодарите.

Компания просидела у костра несколько часов, обсуждая находчивость Виатора и продумывая дальнейший план. Оставалось хорошенько изучить содержимое склада Общества Северной Звезды и разжиться интендантским списком припасов, что отправятся на остров вместе с кораблём, чтобы решить, где Хил и Нат могут спрятаться на время плавания. Но это казалось мелочью по сравнению с тем, что удалось сделать Тори. Провести инвентаризацию, пусть и из злого умысла, способен каждый дурак, а вот умаслить такого человека, как Крысёныш Кай, – это требует особого таланта.

Когда ночь укрыла сосновый лес бархатным одеялом, покалывающим и предвещающим приближение зимы, Нат и Абео предпочли спрятаться в палатке – от глубинника хмелеешь невероятно быстро, и нужно иметь небывалую силу духа, чтобы не поддаться сладкой укачивающей сонливости так любимого моряками напитка. Хил и Тори же остались у огня, созерцая пляшущие языки пламени и кутаясь в плащи.

– Спасибо тебе, – неожиданно сказала Хил, ворочая угли в кострище.

– За что?

– За то, что не бросил Соль. Любой другой на твоём месте мог бы просто сбежать. Жизнь таких, как мы, для многих ничего не значит.

– Любая жизнь что-то значит, – пожал плечами Тори.

– В этом твой отец бы тебя поддержал.

Хил всмотрелась в его лицо, укрытое контрастными тенями глубокого синего оттенка. Тори вдруг стал серьёзным и отстранённым.

– Ты не хочешь что-нибудь о нём спросить? – осторожно поинтересовалась вольная.

– Не особо, – буркнул Тори.

Хил неловко замолчала, чувствуя холод, которым от него повеяло.

– Тори, ты обижен на него?

– А вы как думаете?

– Он очень тебя любил…

– Да я эту чушь сто раз слышал. Только разве это любовь? Вот вы за Соль на край света потащились, рискуя своей задницей. А он даже письмо ленился написать лишний раз. Строчил вонючие аурограммки и только поучал меня.

– Мы все любим по-разному. К сожалению, не всегда нам доводится выразить свои чувства так, как хотелось бы. Знаешь, я, как никто другой, имела возможность осмыслить идею любви. Кто-то обращает её в красивые слова, кто-то покупает за деньги, кто-то называет любовью дешёвый фарс, ничего общего с ней не имеющий. Но настоящая любовь, она ведь в твоём сердце и нигде больше. Она согревает тебя в трудный час. Даёт тебе силы жить и бороться. Она приносит тебе надежду тогда, когда ты совсем сбился с пути. И, я уверена, Тэо любил тебя именно такой любовью. Он думал о тебе каждый день. Мечтал, что у тебя будет большое будущее. Светлое и прекрасное. Я понимаю, что тебе обидно, что его не было рядом… Но разве от злости на него ты чувствуешь себя лучше? Разве хочешь ты прожить остаток жизни в обиде и сожалениях?

Тори не отвечал, но в лесной тишине можно было расслышать сдержанный всхлип. Единственный, тяжёлый, скупой. И в то же время по-детски искренний.

– Я всю жизнь его ждал, – тихо сказал Тори, подавив прилив эмоций. – Думал, что я какой-то не такой. Вы хоть представляете, каково это?

– Дорогой, я была волчицей, а потом заболела эгерумом. Как думаешь, я представляю? – улыбнулась Хил.

От неожиданности Тори не смог сдержать улыбки и рассмеялся.

– Вы были волчицей?