Непростые числа

– Мелика. Произошло так много всего странного. Я совершенно забыла…

– Из Дувра не пришло никакой открытки, Петра.

– Да точно все получится! Явид смелый. Он сможет с этим справиться.

Но внутри меня было противное чувство. С открытки из Кале прошло много времени.

– Ты помнишь, я рассказывала про Пита Хейна? – начала я.

– Про поэта? – спросила она и посмотрела на меня.

– Да. Он еще и математик. И гражданин мира.

Я достала книгу со стишами и показала ей. Мелика читала, между бровей у нее появилась складка.

– Но что такое гражданин мира? – спросила она.

– Давай это узнаем, – предложила я. – Сходим в библиотеку после школы.

Библиотекарша странно смотрела на нас поверх очков.

– Это Мелика, – произнесла я, показав на подругу. – Мы хотели кое-что узнать.

– Слушаю, – сказала библиотекарша.

Я показала ей книгу Питера Хейна.

– В «Прекрасной жизни» написано, что Пит Хейн – гражданин мира. Что это значит?

Она сняла очки и взглянула на меня.

– Х-м-м-м, – сказала она. – Я так говорю, только когда у кого-то рождается младенец. «Поздравляю с новым гражданином мира».

Мы с Меликой переглянулись. Такой ответ мало что дал. Хотя, может, это значило, что все, кто родился, – граждане мира.

Библиотекарша показала на одну из полок и направилась к ней. Мы пошли следом. В дальнем от окна углу она села на корточки и достала большую энциклопедию. Мы с Меликой сели за стол. Библиотекарша положила энциклопедию, послюнявила указательный палец и начала листать. Я наблюдала за ее руками. На них были веснушки.

Наконец руки остановились на одной странице, и указательный палец заскользил вниз по листу.

– Пит Хейн, – произнесла она. – Вот он. Родился в 1905-м году, умер в 1996-м.

У меня прыгнуло сердце.

– Умер? – спросила я.

– Пит Хейн умер, да, – ответила библиотекарша и посмотрела на меня.

– Но, – сказала я, быстро моргая, – но как он тогда может посылать каждую неделю стиш в «Прекрасную жизнь»?

– У них наверняка есть книга, откуда они берут стиши, – ответила она и продолжила читать, водя указательным пальцем. Мелика стояла на коленях на стуле, склонившись над энциклопедией, чтобы лучше видеть.

Умер. Я смотрела на книгу, которую взяла в библиотеке, и думала, не такая же ли книга у них в «Прекрасной жизни».

Указательный палец библиотекарши остановился на словах «гражданин мира». Сбоку было написано: космополит.

– Вот, – сказала она и протянула нам энциклопедию. – Тут вы можете прочитать.

Она надела очки и вернулась к стойке.

Мы с Меликой читали вместе. В статье было написано много странного, например, об одном парне по имени Пер Гюнт. «Вы же норвежец!» – «По рождению – да. Но душой я – гражданин мира!» Мы посмотрели друг на друга. Звучало почти как стиш без рифмы.

Все это было не очень понятно, и я стала читать дальше. Еще там было про философа, которого звали Томас Пейн. У меня потеплело лицо, когда я прочла имя. Томас Пейн однажды сказал:

«Моя родная страна – мир, все люди – мои братья, а моя религия – делать добро».

Я прочитала это вслух для Мелики. «Стиховым» голосом, которым я читаю вслух стиши в «Быстропиве».

– Явид такой же? – спросила я.

– Не знаю, – ответила Мелика.

Мы листали дальше, не читая. Мелика сказала, что, может быть, Явид и считает мир своей родной страной, ведь его настоящая родная страна исчезла.

– Он любил играть в футбол, – произнесла она.

У меня потеплело внутри при мысли о том, каково это – брат, который любит играть в футбол. Мелика рассказала, что Явид с друзьями обычно играли на улице, где они жили. Там лежали камни, мусор и осколки стекла, ведь когда идет война, все вещи ломаются, – но они играли в футбол. А Мелика сидела у окна и поглядывала на брата, который делал трюки, улыбался и радовался, когда попадал в мусорный бак.

Однажды он исчез. Однажды Мелика нашла на подушке английский словарь с запиской. «Не бойся, младшая сестренка. Я и мои друзья ушли, чтобы найти место получше».

Она уставилась в энциклопедию.

– Гражданин мира, – сказала я. – Думаю, Явид – гражданин мира.

Но тут Мелика разочарованно взглянула на меня и надела куртку.

– Ты действительно ничего не понимаешь.

В бассейне я сняла ботинки и забралась наверх на трибуну. Был не понедельник, не среда и не пятница, но я все равно лежала на скамейке. Мне нравился гул людей в воде внизу. Море внутри меня было спокойным и немного сумрачным.

Я повернула голову и смотрела на людей в воде. Там были только родители с детьми и старики. По вторникам, четвергам и выходным я себя чувствовала одиноким нечетным числом. Или только первой строчкой стиша. Должно же быть два нечетных числа, чтобы стало четное, и должны быть две строки, чтобы получился стиш. Предложение не может рифмоваться само с собой.

На пути домой я увидела, что Крис стоит на освещенной дорожке и пинает фонарный столб.

– Крис! – сказала я, подъехав поближе. – Что ты делаешь?

Фонарь потух, и он пошел дальше к следующему. Пнул его так сильно, что свет погас.