Неопровержимая улика

Марта снова стала бродить по комнатам. Возможно, она не преследовала никакой конкретной цели, а просто металась, как загнанный в капкан зверь.

Чтобы избежать неприятной сцены на лестнице, я загородил входную дверь. Марта вновь прошла в спальню. Я бросился за ней.

Она остановилась на расстоянии вытянутой руки от меня перед огромной кроватью. Очевидно, это было супружеское ложе.

Марта была невысока. Она доходила мне до подбородка.

— Наверное, вы считаете меня ужасной женщиной, Арчи Гудвин, — сказала она.

— Какое значение имеют в данном случае мои чувства? Я всего лишь выполняю приказ патрона.

— У вас есть определенный опыт, — продолжила она. — Вы знаете и цените женщин. Я поняла это еще тогда, когда вы положили мне руку на мое плечо. Я создана для того, чтобы мною обладал настоящий мужчина, — говоря это, она попыталась улыбнуться, но дрожащие губы плохо ее слушались, — к сожалению, мы встретились с вами слишком поздно. Я согласна быть вашей, когда угодно… Даже сейчас… Мы могли бы куда-то уехать вместе, если вам захочется быть со мной, как этого хочу я…

Она попыталась коснуться меня кончиками пальцев, но я отстранился.

— Вы очень хороши, — произнес я сдавленным голосом, — но уже поздно… Ваша ставка бита, хоть вы и пытаетесь как-то отыграться. Ровно через семь минут Ниро Вульф будет звонить в полицию. Используйте это время, чтобы привести себя в порядок. Очевидно, вас будут фотографировать.

Она со злостью ударила меня по лицу.

Я стоял, не шелохнувшись.

— Ненавижу мужчин! — прошипела она, не разжимая зубов. — Как я их ненавижу!

Высказавшись таким образом, она прошла ванную и закрыла за собою дверь. Мне оставалось только ждать… Прошло совсем мало времени, когда прозвучал взрыв. Я прошел сначала в ванную, затем отправился к Саулу Пензеру.

— Все кончено, — сообщил я ему. — Она засунула эту штуку в рот и подожгла фитиль. Сообщи обо всем Вульфу, а я пойду и вызову полицию.

— Может, мне остаться с тобой…

— Уезжай, со мной все будет в порядке…

* * *

Суббота выдалась хлопотливой. Сидя за своим письменным столом, я ждал возможности задать Вульфу пару вопросов. Но после вчерашнего происшествия нас никак не могли оставить наедине. Притащился Кремер. Он привел сюда не только Перли Стеббинса, но и прихватил по дороге Конроя Блейни, Гролла и Элен Барнис.

Вульф категорически настоял на том, чтобы Блейни остался на улице. Все остальные разместились в кабинете. Прошло всего полчаса, когда между Вульфом и Кремером разгорелся спор.

Вульф заявил:

— Вы можете получить ордер на мой арест, но не сможете сформулировать какое-либо обвинение. Я не прятал улики, не мешал правосудию, не укрывал виновного. Я только полагал, что миссис Пур растеряется и во всем сознается под гнетом неопровержимой улики.

— Бред! — сказал Кремер. — Вы должны были отдать эту улику мне, а вы вместо этого подсунули еще один труп. Я прекрасно знаю, почему вы так поступили. У вас не было никаких улик кроме фотографии Хауэлла.

— Вы тоже располагали фотографией этого человека. Кажется, даже не одной. Вас обеспечила ими фирма, в которой он работал. И что из этого?

— Пусть так! — Кремер, не будучи дураком, понял, что проиграл. — Но откуда я мог знать, что к вам под видом мистера Пура приезжал Хауэлл. Об этом знали только Гудвин и вы.

— Гудвин этого не знал. Он считал, что это фотография Пура!

Кремер все еще не сдавался:

— Вы позволили себе выступить в роли прокурора, судьи и присяжных, отправив капсулу миссис Пур. Вам просто не хотелось давать показания в суде!

Вульф терпеливо повторил то, о чем заявил уже ранее:

— Можете просить ордер на мой арест, но только хорошенько подумайте над формулировкой!

Элен Барнис не удержалась и фыркнула. На ручке ее кресла примостился Гролл, обнявший ее за плечи. Эра взаимной слежки для них, безусловно, закончилась.

Наконец, и мне удалось вставить словечко.

— Прошу прощения, господа, но когда вы завершите свой спор, я бы просил мистера Вульфа ответить на один важный для меня вопрос. Как вы догадались о том, что к нам приходил не Пур?

Вульф нахмурился, делая вид, что ему скучно давать объяснения по этому поводу. В действительности он обожал это делать.

— Ты сообщил мне в среду о том, что Пур ежедневно выкуривал десять-пятнадцать сигар. Это подтвердил и Кремер. Но человек, который побывал у нас вместе с миссис Пур, не умел правильно держать сигару, тем более — курить.

— Но ведь он сильно нервничал!

— Во всем остальном он держался совершенно нормально, но не знал, с какого конца закуривать сигару. Когда я узнал, что речь идет о завзятом курильщике, то оставалось только выяснить, кто мог сыграть его роль. Не было сомнений и в причастности к преступлению миссис Пур. Ведь она участвовала в мистификации. Подозрительным было и то, что у нее не оказалось фотографии мужа. Ей не повезло, что она обратилась ко мне, желая подкрепить свою версию. Она хотела обвинить Блейни, но боялась вести в полицию подставного Пура. Решила, что для этой роли подойдет частный сыщик…

— Она терпеть не могла мужчин, — сказал я.

Вульф с этим согласился.