Нэнси Дрю и тайна лихой наездницы

– Ты побудь с Пейтон. А я тут кое с кем потолкую, начну составлять список подозреваемых. Если что-нибудь накопаю, позвоню или напишу.

Отключившись, я направилась к воротам ипподрома. На полпути меня окликнули. Это была Энни Молина, местная активистка по защите животных. Расплываясь в широкой улыбке и путаясь в складках просторной юбки, обвивающей ее колени, она стремительно направлялась ко мне. Ее вчерашних спутников из ассоциации не было видно, возможно, еще спят, как все нормальные люди.

– Нэнси Дрю! – воскликнула она. – Ты же Нэнси Дрю, верно? Дочь того самого Карсона Дрю, о котором во всех газетах пишут, как он раскрывает преступления. – Щебетала она, отбрасывая с лица локон каштановых волос, потревоженных дуновением ветерка.

– Она самая. А ты Энни, правильно?

– Ну, да! – Ей было явно приятно, что я узнала ее. – Просто захотелось поздороваться, и кое-что рассказать про скачки вроде нынешних. Может, не все знаешь.

Ну вот, начинается.

– Извини, – быстро проговорила я, – но мне нужно…

– Эти лошади – настоящие рабы и рабыни! – театрально воскликнула Энни и, выдержав паузу, выжидательно посмотрела на меня.

– Да, да, конечно… – быстро проговорила я и, обойдя ее сбоку, направилась к входу. – Спасибо, что просветила. Увидимся.

– Погоди! – завопила она.

Но ждать я не стала. Легко оторвавшись от нее, я открыла ворота и, оказавшись внутри, направилась к конюшне, где Пейтон держала своих лошадей. На полпути мне встретилась Дана. Она ехала верхом на каштановом мерине, облаченного в белые ногавки. Я облокотилась о перила и принялась наблюдать за ней.

Это был первый раз, когда я увидела ее в седле, и, надо признать, впечатление она производила сильное. Спешенной Дана могла показаться резкой и неприветливой Но в седле – совсем иное дело – выглядела, как парящее в воздухе продолжение коня. Посреди круга было установлено препятствие в виде нескольких ярко-желтых, с полосами, жердей, под которыми стоял большой горшок с цветами. Мерин нервно пожирал глазами преграду. Всякий раз, приближаясь к ней, он огибал препятствие и пускался вскачь дальше.

Дана в свою очередь вновь и вновь возвращала лошадь на место – до тех пор, пока та при виде барьера не начала прядать ушами. В конце концов она в очередной раз развернула мерина и рысью пошла на препятствие. Мерин тревожно навострил уши, а я затаила дыхание, в уверенности, что в последний момент он даст по тормозам.

– Вперед! – резко, но спокойно скомандовала Дана и в тот же момент слегка хлестнула лошадь по задним ногам.

Слегка забирая в сторону, мерин рванулся вперед. Дана при помощи ног и вожжей не давала ему отклониться. Еще один удар хлыстом, и лошадь словно взлетела над барьером, пройдя намного выше него, она приземлилась, отфыркиваясь и вытянув морду вперед. Но Дана вновь вернулась на место и повторила попытку. На пятый или шестой раз лошадь прыгала уже совершенно спокойно.

Переведя мерина на шаг и потрепав его по крупу, Дана наконец заметила меня.

– Привет, – бросила она, проезжая мимо. – Ты ведь приятельница Пейтон, верно? Люси, кажется?

– Нэнси, – поправила я, и с улыбкой указала на лошадь. – Похоже, вы учили его превозмогать страх.

Дана усмехнулась и снова похлопала ладонью по лоснящейся от пота шее:

– Прыгает он хорошо, но страшно трусит при виде некоторых вещей. Все, что ему требуется, – немного терпения. Мне просто хотелось самой убедиться, что со страхами покончено и своего двенадцатилетнего хозяина он на дорожке не подведет.

Я кивнула с некоторым недоумением. Нынешняя, оказавшаяся сейчас рядом со мной Дана совершенно не походила на Дану, которую я видела вчера вместе с Пейтон. Впрочем, я поспешно отогнала эту мысль.

– Слушайте, у вас, должно быть, куча дел. – Сказала я, – Но, может, все-таки найдете минутку поговорить со мной кое о чем?

– Разве что минутку. – Дана спрыгнула на землю и повела лошадь к ближайшей калитке. – Надо отвести этого молодца в стойло, а потом у меня занятия с учеником на другом кругу. Так о чем ты хотела поговорить?

Я заколебалась, не зная, с чего начать. Мой обычный подход заключался в том, чтобы подозреваемым считать каждого, пока не будет доказано, что подозрения безосновательны. Дана – давнишний тренер Пейтон, пользующийся ее безусловным доверием. Но следует ли из этого, что она не виновна?

– Речь о Пейтон, – заговорила я, решив держаться как можно осторожнее – так, на всякий случай. – Я беспокоюсь за нее.

– Да ну? – Дана перестала вертеть в руках стремена лошади и посмотрела мне прямо в лицо. – Занятно. Потому что я тоже беспокоюсь за Пейтон.

– Действительно? И почему же?

Дана сорвала с головы шлем и провела ладонью по коротко стриженным волосам.

– В последнее время Пейтон сама не своя. Боюсь, она теряет соревновательный дух.

– По-вашему, это из-за вчерашнего? Я хочу сказать, из-за того, что кто-то обвинил ее, будто она накачивает своих лошадей наркотиками.

Дана озадаченно моргнула:

– Вообще-то я про это почти забыла. Все началось задолго до вчерашнего дня. Месяц назад, может, больше. Впечатление такое, будто она по дороге что-то утратила.

– Что-то – это что?