Нелюбимый

Девочки еще долго болтали, вспоминали, как вместе жили, Оксана достала бутылку вина, налила себе в бокал, помянула Олю и Наташу. Спать легли после двух, утром проснулись и пошли на Красную Площадь, потом позавтракали в «Му-му». Всю субботу провели в разговорах и воспоминаниях.

Им было хорошо вдвоем. С девочками из общежития у Алевтины не получалось подружиться. Вынужденное совместное проживание в детском доме намного отличалось от обычной дружбы, и девушке приходилось подстраиваться под остальных. С Оксаной же было так просто! Можно просто молчать или болтать без умолку, можно рассказать обо всех неудачах и в ответ услышать взаимные, а не нравоучения и осуждение.

Алевтина призналась Оксане, что хотела бы переехать в Москву, и та очень обрадовалась:

— Гениальная идея! Вместе справимся с малышом. Давай езжай в свою Тверь и пиши заявление на академ. У тебя будет время родить, а ближе к лету попробуем перевести тебя в московское медучилище. Наверняка, будет трудно, но с твоей светлой головой все получится.

Алевтина ехала на электричке в Тверь с хорошим настроением и с чувством, что она не одна — у нее есть подруга, а скоро будет долгожданный ребенок. А потом уже она решит, что делать. Может быть, как-нибудь найдет Давида? А вдруг ребенок от него? К сожалению, Оксана ничего не знала о нем, кроме имени и того, что он частенько приходил в салон, который уже закрылся. Сама Алевтина на его безымянном пальце кольца не заметила, хотя у нее и времени не было смотреть на руки — все так быстро произошло!

Но об этом она собиралась подумать уже в Москве, завтра надо будет написать заявление в академический отпуск, собрать свои небольшие пожитки и снова вернуться в столицу.

Алевтина подмигнула и слегка улыбнулась своему отражению в окне: «Ничего, прорвемся, все у нас получится!»

Со вчерашнего вечера у нее немного тянул низ живота, но Аля решила, что это от долгой ходьбы. В Твери ей было не прогулок, а с Оксаной они вчера весь ЦУМ обошли! Подруга обожала красивые и дорогие вещи, она легко заходила в любой бутик, набирала с дюжину платьев и направлялась в примерочную. Вчера они потратили на эти примерки полдня.

Алевтина улыбнулась, вспоминая, как они дурачились в отделе косметики, и встала — электричка прибыла в Тверь. Почувствовав мокрое между ног, она спешным шагом направилась к зданию в туалет. Все нижнее белье и колготки оказались в крови. Алевтина приложила руку ко рту, чтобы не закричать, но одна из женщин, которые были в туалете, за секунду поняла, что случилось, и сразу вызвала скорую, вывела Алевтину и посадила на скамейку. Уже через час Алевтина была в операционной. А когда она отошла от наркоза, ей сказали, что ребенка спасти не удалось:

— Скажи спасибо, что сама жива осталась, еле остановили кровотечение. А мальчик твой инвалидом был, так что не переживай, родишь себе еще здорового! — сказала ей нянечка, как только она открыла глаза.

Нянечка что-то еще говорила про морг и тело мальчика, но Алевтина понимала, что этого уже не вынесет.

Это был удар под дых: внезапный, сильный и, как ей казалось, смертельный. Эта боль оглушала, ослепляла, но также, как боец на ринге после удара хочет собраться и выстоять, и она захотела дать сдачи, завалить противника, уничтожить! Только кто этот противник? Жизнь? А как с ней бороться, когда она сильнее человека?

Алевтина много думала, размышляла на тему человеческого горя и часто спрашивала себя: когда человек становится человеком? С рождения? Или для этого обязательно нужно наесться боли, лишений и разочарования? Но разве она не наелась всего этого?

Что происходило с ней? Жизнь на подносе преподносила ей какое-то прекрасное событие, как конфету, а потом сразу отбирала.

Сначала семью, потом Давида, затем Грету, сейчас ребенка…

Алевтина понимала, что сложные времена случаются со всеми, но на ее век уж как-то слишком много выпало. И для чего все это? Чтобы она вышла из этих жизненных сражений со шрамами?

Что этой Вселенной надо от нее? Все, что ни делается, к лучшему? Неужели и правда можно в это верить?

Время ненавидеть

Новый день для Алены начался с утреннего солнышка, пения птиц и сопения внучки под боком. Она лежала в кровати, сжимая маленькую ладошку Настеньки, и думала о том, как циклична жизнь, и что каждая победа — начало нового поражения. Нет движения только вверх, нет одного только безграничного счастья. Чтобы человек почувствовал эйфорию, он должен вкусить горечь утраты.

Снова оставив внучку на няню, она поехала в больницу к Алевтине.

Девушка определенно была не рада видеть Алену. Совсем холодно с ней поздоровалась и уставилась в книжку.

Алена присела на стул рядом и стала рассказывать девушке все новости, о том, что делала с самого утра, про Настю, про Сашку. Но Алевтина упрямо смотрела в книгу и поддерживать диалог не собиралась.

— О чем читаешь? Интересно?

— Очень! — процедила сквозь зубы Алевтина. — Героиня у меня знаете какая молодец! Была одинокая, несчастная, а потом ей повезло, и она стала счастливой. Верите в такие сказки?