Нелюбимый

Давид сел за стол, и Алена подала ему чашку чая и тирамису в пиале. Он слегка кивнул, в благодарность и ответил:

— Да я вроде уже сделал все возможное, но, похоже, мне придется лететь в Штаты.

Сашка с Аленой удивленно посмотрели на него.

— У этой истории всего три свидетеля, одного из которых уже нет в живых, — Давид отпил обжигающий чай, — только что встречался со вторым — анестезиологом. Это была вторая встреча, в первую он твердил, что ничего не помнит, что у него каждый день по десять операций, но я чувствовал — скрывает что-то очень нехорошее. Он посоветовал мне обратиться к фельдшеру, который был главным на той смене. Именно этот совет меня и насторожил — получалось, что все он прекрасно помнил, раз указал именно на того фельдшера, которого я тоже искал и уже нашел, что он умер месяц назад. И вот час назад анестезиолог сам мне позвонил и предложил заплатить ему за правду.

Сашка с Аленой выжидающе смотрели на Давида, и тот продолжил:

— Анестезиолог навел справки, что фельдшер уже действительно на том свете, и рассказал, что в ту ночь тот был немного пьян, принял ребенка, сказал, что малыш мертв, записал это в журнал какой-то, а потом ребенок оказался жив и фельдшер долго разруливал эту ситуацию.

— Тогда зачем тебе в Штаты лететь? Ты же все уже узнал, — не поняла Алена.

— В ту ночь с фельдшером работала медсестра, вот она все-все знает. Очень надеюсь, что она скажет, куда распределили мальчика или, возможно, его сразу усыновил кто-то, потому что я найти его не могу, а бумаги, как я уже понял, все левые, подделанные. В Штаты эта медсестричка переехала пару лет назад, замуж вышла, по специальности не работает, так что, думаю, она мне все расскажет. По телефону такие вопросы не решаются, так что смотаюсь в Майами на денек.

У Давида зазвонил телефон, он приложил его к уху, а потом тяжело вздохнул и поднял глаза к потолку:

— Варя! Пожалуйста, не доводи меня до греха, не дай мне тебя убить! — и раздраженно отключил телефон.

Алена рассмеялась:

— Ну, Дав, чего ты так грубо? Девочка, может, действительно в тебя влюбилась.

— Угу, — Давид ковырнул ложкой тирамису и отправил в рот. — Как вкусно!

— И за что это тебе на старости лет? — Сашка тоже решил его подколоть.

— Заслужил, наверное, — хихикнул Давид, — это моя кара. Мое наказание!

— Неправда, — возразила Алена. — Любовь — это всегда подарок Бога…

Давид перебил ее:

— Который выглядит как бомба замедленного действия.

— Перестань! Любовь — это счастье. Да ты и сам это знаешь!

Мужчина улыбнулся, вздохнул, а сам подумал: «Счастье? Если только чужое!»

Время скорбеть

Близнецы уже давно не ночевали в родном доме. И с одной стороны Алена была рада, что они стали совсем самостоятельными и строили свою жизнь без нее, но с другой она чувствовала, что не все у них гладко, и эта девица, которая вчера не давала прохода Давиду, многое для них значит.

Ее грустные мысли прервал звонок в дверь. На пороге были Даша с Настей. Дочь вручила бабушке внучку, а сама помчалась «по делам».

— По каким таким делам? — спросил Сашка маму за завтраком.

— Я лучше промолчу…

— У тебя есть секреты от меня? — Сашка посадил Настю рядом с собой и пытался накормить.

Девочка строила глазки, кокетничала, и только с уговорами «за маму и папу» открывала рот.

Алена налила в детскую бутылочку сок и протянула внучке.

— Нет, родной, это догадки.

— Не поделишься?

— А вдруг я ошибаюсь? Зачем наговаривать на родную дочь?

Сашка ухмыльнулся, вытер салфеткой Настеньку, которая измазалась кашей, и сказал:

— Подозреваешь, что она изменяет Артему?

Алена промолчала.

— Если честно, я тоже так думаю. Недели три назад я заметил на ее шее засос. Это когда Артем уже месяц как был в Чите. Не рассказал тебе, потому что не хотел расстраивать… а сейчас думаю — может, пока не поздно, вмешаться?

— Как именно вмешаться? Рассказать Артему? Пригрозить ей, что расскажем ему? К сожалению, у нее сейчас такой возраст, когда она думает, что самая умная на свете, и другого мнения даже слышать не хочет. Я пробовала с ней поговорить. Мне была велено не совать нос в ее личную жизнь, ведь она уже не девочка, а взрослая женщина… — Алена замолчала, но Сашка договорил за нее:

— …без мозгов. Пока еще без мозгов… Эх, надеюсь они скоро придут.

— Ня! — Настя протянула бутылочку бабушке.

— Спасибо, моя хорошая. Ты поела? Идем к няне? Бабушке надо уходить, — Алена протянула руки, чтобы взять внучку, но малышка вывернулась и повисла на шее дяди.

— Неть!

Сашка засмеялся, а Алена устало произнесла:

— Не любит она эту няню. Понимаю, что со мной ей лучше, чем с чужой женщиной, но я думала привыкнет, а она уже пятый день плачет, не хочет с ней оставаться. А у меня столько дел, и к Али, и в салон заглянуть надо и в магазин заскочить.

— Давай я на работу возьму, там если что, секретарша наша присмотрит. У меня всего две встречи.

— Нет. Попробуем еще сегодня с няней. А завтра решим.

Утром к Алевтине в больницу пришла Вера, немного брезгливо посмотрела на нее и спросила:

— А отец ребенка хоть знает обо всем этом? — она обвела руками палату.

— Знает.