Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу

Хозяин поинтересовался, кто я по профессии. Я ответил, что бюрократ, кончил экономический, заочно посещал юрфак. Ну он мне и начал изливать свои беды: то запрещают, то согласовывают, то выносят на исполком, ужас! А где хорошую плиту получить в кредит – неизвестно! Никто совета не даст, как взять в аренду землю под свиноферму или, на худой конец, кур разводить, дед с бабкой рвутся в бой…

А я свое думаю: «Это надо пробивать в райплане, можно прижать: “саботируют, явное нарушение закона”, тут – общепит, нарушение инструкции семьсот семь, вопрос с печкой решаемый, можно взять списанную, в рассрочку, было разъяснение за номером две тысячи сто дробь семнадцать». Завертелось у меня в голове живое дело, я увидел картину возможного, прекрасного, доложу я вам, возможного! – надо только отказаться от той дури, которую с тридцатого года вбивали в голову народа: «Раз хорошо живет – значит, кулак и мироед!» А ты сам поработай, как эти кулаки! Всем даны равные права, только лентяй их бежит и дрыном машет над головой – «растим буржуя!» – а истинных тружеников снова берут на мушку… Если и на этот раз перебьют – грядет гибель страны, конец русской нации, одни горлохваты и бездельники останутся на нашей многострадальной земле…

Назавтра я – неожиданно для самого себя – отправился в финотдел исполкома и поинтересовался, имею ли право открыть посредническое бюро.

– Это как? – спросили у меня.

Я объяснил, что могу помогать индивидуалам и кооперативам в развертывании производства, направленного на удовлетворение потребностей народа.

Мне ответили, что такого рода активности в законе не предусмотрено.

А у меня в голове уже сложилась вся схема деятельности – прямо как компьютер какой, точно и выверено!

Тем не менее я поинтересовался, что надо сделать, чтобы получить патент. Ответили, что разговор бесперспективен, потому что закон не разрешает посреднической деятельности. Тогда я про частного таксиста: что ему надобно представить для получения патента? «Справку из больницы, справку с основного места работы, справку из милиции…» Справка, справка, справка… Ох и пахнуло же на меня болотной тиной – тьма, прель, омут…

Настроение жуткое, вернулся домой, разделся, лег на диван, включил ТВ, передавали «Что? Где? Когда?» Вл. Ворошилова – сражение знатоков в Болгарии. Смотрел, думая о своем, и вдруг как ударило: когда архангельский мужик-страстотерпец спросил про кооперативы, про то, отчего его и поныне мучают сонмы бюрократов, почему нет окончательного разъяснения к закону об индивидуалах и кооператорах – что им можно, что нельзя, – а ему в ответ цитату: «То, что не запрещено, – разрешено!»

Я вскочил с дивана – вскочил, а не поднялся, – суставы не скрипели, нога не болела, завертелся по комнате, а потом пошел в ванную и начал бриться. Никогда я так не скоблился, как в тот вечер, честно, только разве когда двадцать семь лет назад шел на первое свидание к дражайшей ныне половине…

Потом я надел крахмальную сорочку, выходной синий костюм, повязал галстук и сел к столу. Я не сразу понял, отчего я сел к столу и почему так. вырядился – посреди ночи. Я понял это, когда рука потянулась к бумаге и я каллиграфически вывел текст: «Экономист и правовед дает консультации и оказывает посреднические услуги трудящимся, желающим организовать кооператив или же начать работу в сфере индивидуальной инициативы. Оплата услуг по договору. Обращаться по телефону…»

Написав это, я ощутил себя новым человеком. Я знал, что мне предстоит обращаться на службу за справкой о разрешении совместительства, отдавал себе отчет в том, что вряд ли я такую справку получу, но никогда в жизни я еще не чувствовал себя хозяином самого себя! А сейчас – ощутил! Я есть я! И – точка!

…Когда наутро я заново прочитал свое объявление и машинально подумал, что бумаге надо дать вылежаться, – все равно решение принято, днем раньше, днем позже, какая разница, – я с тоскливой отчетливостью признался себе, что никогда не решусь просить справку для совместительства, никогда не брошу бессмысленную, постылую работу, никогда не пойду на риск… Жизнь прожита, я сломан и расплющен… Но, слава богу, появилась мечта, не так страшно доживать последние годы… Буду тешить себя постоянной надеждой, что начну свое дело, когда выйду на пенсию, – всё не так безнадежно существовать…

Дюкло

…Все чаще и чаще я ощущаю в себе натужно-звенящий звук острого топора. Его не существует – самого по себе: он рождается из яростного угара бело-синего металла по медовой обнаженности беззащитной сосны…

«И так неистовы на синем разбеги огненных стволов…»

Автор этих слов был сосною, и его методично, с хряпом, рубили те, которые ныне роняют слезы по нем, Пастернаке, по-прежнему восседая в привычных им президиумах, – с гусей вода…