Неистовый

– Поэтому я решила стать волонтером. И единственное место, в котором стерильная обстановка, ограждающая от любых болезней, – это…

– Отделение реанимации и интенсивной терапии новорожденных, – закончил за нее я.

Место, которое постоянно напоминало Рози, что она не может иметь детей. Но она все равно работала там. А я еще жаловался на свою жизнь.

– Но это оказались еще не все плохие новости от доктора Хастинг. Она так же сказала, что я, скорее всего, бесплодна. Я не смогу иметь детей. Никогда. Вокруг моих репродуктивных органов скопилось слишком много слизи. Она сказала, что это равносильно тому, чтобы бросить губку в лужу клея и надеяться, что та опустится на дно. Теоретически это реально, но практически неосуществимо. – Она прикусила нижнюю губу, а ее взгляд застыл в одной точке.

– Рози… – Я втянул воздух, раздувая ноздри. – Малышка, ты хоть представляешь, сколько вариантов у тебя есть? У нас?

Ведь это теперь касалось не только ее. Теперь это влияло на нас. «Мы» сменили «я» надолго. На целую вечность, сколько бы она ни длилась.

– Чертовски много вариантов и не только с медицинской точки зрения. Мы можем усыновить ребенка. Мы богаты, молоды и никогда не совершали уголовных преступлений. – Я уже мысленно поженил нас, чтобы дать ей доступ к моей многомиллионной империи. Как я уже говорил, с этой девушкой я становился настоящим преследователем. – Мы могли бы усыновить ребенка хоть завтра, если захотим. Мы – идеальные кандидаты.

Господи, ради этой девушки я вообще готов на все, что угодно!

– Дело в том, что… – Ее хватка ослабла на моей шее, отчего у меня невольно напряглась спина. – Именно поэтому я рассталась с Дарреном. Я не хочу выходить замуж. И усыновлять ребенка тоже. Я не знаю, сколько еще проживу. И не хочу оставлять после себя больше, чем уже имею. Так что, на мой взгляд, дети – это ужасная идея. Зачем мне это? Кто знает, а вдруг они останутся сиротами через несколько лет, или месяцев, или недель, или дней? Это несправедливо по отношению к ним.

Конечно же я отметил, что Рози оказалась полной противоположностью Нины. Та родила ребенка и бросила его, наплевав на последствия. А Рози решила отказаться от такой возможности, чтобы они не страдали.

– Послушай, малышка ЛеБлан.

Она сжала мой бицепс.

– Не надо, Дин. Пожалуйста, отпусти меня.

Мы уже добрались до машины. Я практически бежал весь обратный путь, чтобы поскорее доставить ее в тепло. Поэтому осторожно опустил Рози на землю перед собой. Дождь усилился. И мне не хотелось, чтобы она слишком сильно промокла. Она и так потратила много сил на слезы.

– Послушай, я не собираюсь отказываться от нас. Мы справимся, – пояснила она, притягивая меня ближе. Наши губы и носы соприкоснулись. Мой лоб уперся в ее, а мокрые волосы переплелись. Мы стали единым целым. Мы всегда были двумя половинками, даже когда встречались с другими. – Я слишком эгоистична, чтобы отпустить тебя, Дин Коул. И не уйду первой. Я буду твоей, пока ты этого захочешь. Единственное условие – никаких детей и разговоров о браке. Я не смогу дать тебе этого. Не потому, что не хочу. Я отдам тебе всю преданность и любовь в мире, Дин. Но мое время ограничено.

– Рози.

– Послушай, я знаю, что нравлюсь тебе…

– Нравишься? – Я едва ли не выплюнул это слово, поморщившись от отвращения. Ее глаза расширились, а я покачал головой с мрачной усмешкой на губах. – Ты думаешь, что нравишься мне? Ты, черт побери, издеваешься? Ты мне не просто нравишься. Я люблю тебя. И даже эти слова не отражают реальности. Я живу ради тебя. Дышу тобой. Умру за тебя. Всегда. Была. Только. Ты. С тех пор, как я увидел твою тощую задницу на пороге, ты пронзила мое сердце, словно какую-то игрушку. Мы не виделись десять лет, Роза ЛеБлан, и не проходило дня, чтобы я не думал о тебе. И не мимоходом в стиле: «Ох, наверное, она просто ураган в постели». А по несколько часов в день. Меня интересовало, как ты выглядела. Где бывала. Что делала. С кем проводила время. Я следил за тобой на Facebook. И в Twitter, который, кстати, тебе следует заблокировать, потому что ты ни разу не удосужилась там написать. Да ты вообще мало пишешь в социальных сетях. Я расспрашивал о тебе. Каждый раз, когда приезжал в Тодос-Сантос. И как только понял, что ты живешь с Милли в Нью-Йорке…

Я глубоко вдохнул, чувствуя, как теряю контроль над реальностью и скатываюсь по скользкому пути иррациональности, пытаясь объяснить, что она не может отказаться от жизни лишь потому, что она в какой-то момент оборвется.

– Рози, я купил пентхаус в ТрайБеке за несколько месяцев до того, как ты переехала в наш дом.

– Зачем ты это рассказываешь? – Она сморгнула слезы, но на ее ресницах тут же повисли новые.