Нефоры

– Подстава, – улыбнулся Олег, но с места поднялся. – Лады, ща сделаю.

Развернувшись, мы увидели, как Олег пробирается через пьяных гостей к спальне, как включает там свет и что-то спрашивает. А потом пулей вылетает обратно, спасаясь от разъяренного голого толстячка с грозно торчащим огрызком между ног.

– Тише, брат, тише, – рассмеялся Дим Димыч, ловя могучими руками толстячка.

– Я те дам, блядь! – пыхтел тот, безумно вращая глазами и с ненавистью смотря на покатывающегося Олега, оказавшегося в безопасности. – Я те дам, блядь, хуй потерял.

– Хорош, Рыба. Желание такое пацану выпало, – утирая слезящиеся глаза ответил Лобок.

– Желание, блядь! Долбоебы! – ругнулся толстячок и внезапно мило улыбнулся, после чего помахал рукой Ляльке. – Здорово, Натах!

– Привет, Лешка, – давясь смехом, ответила она и повернулась ко мне. – Ты прав был.

– Друганы твои? – вспомнил я и покачал головой. – Ну все. Это знак…

– Знак, знак, – подтолкнула меня в бок Леся. – Карты бери, прорицатель. Твой черед желания выполнять.

Эту партию я слил, оставшись не только с приличным веером, но и с двумя шестерками на погоны, которыми меня наградила Лялька. Дим Димыч, отстрелявшийся первым, притворно вздохнул и развел руками: первый, кто сбрасывал карты, загадывал желание. Но я знал, что Дим Димыч утомился, поэтому надеялся на что-нибудь полегче.

– Ну, хуй его знает, – почесал он бороду. – Вроде жестить не хочется, не знакомы еще так хорошо. Ладно, оформи Леське французский поцелуй, и квиты. А то у нее аж пизда свербит с тобой рядом.

– А чо эт Дьяку Леську, а мне, блядь, «Коррозию»? – возмутился Кир и покраснел, когда поймал лукавый взгляд Ленки и услышал наш смех. – Ну вас нахуй!

– Давай, – подмигнула мне Леся и, не дождавшись первого шага, прильнула ко мне. Я ощутил солоноватый вкус её губ и напрягшиеся соски под майкой. У меня тоже разгорался в штанах пожар, и парни, заметив это, начали улюлюкать.

– Хуевый из тебя француз, Миха, – зевнула Ирка, беря в руки карты. – Обслюнявил бабу, как Лорд мой. Исполнено. Погнали дальше!

На миг я пересекся глазами с Лялькой и увидел в них грусть. Всего на миг. А потом их затянуло привычным равнодушным холодком.

Еще через пару часов градус вечеринки повысился. Гости выжрали всю водку Черепахи из холодильника и отрядили самого трезвого в магазин за добавкой. Деньги, как часто бывает, собирали всем миром. Я тоже внес свою лепту, вытащив из кармана смятый налик, а потом умыкнул у посыльного три бутылки на нашу компашку. Дим Димыч тоже времени зря не терял и показал пальцем на две бутылки, стоящие под столом. Они улетели быстро. Большая компания плюс азартные игры, и вот уже дошел черед до нашей водки. Желания тоже становились все смелее и смелее, а бухой Кир, не следивший за картами, практически всегда оставался в дураках. Правда, Дим Димыч, Лобок и Леся не борзели, зато мы не отказывали себе ни в чем.

– Лезь на окно и суй жопу в форточку! – велел я Киру, когда тот в очередной раз проиграл, собрав на руках почти всю колоду.

– Холодно, Дьяк, – попытался было слиться он, но Ирка вдруг врезала ему по спине и указала рукой на окно.

– Пиздуй давай. Не фартит в карты, повезет в любви, Кирюша, – сказала она, и Кир нехотя взобрался на подоконник. – Чо дальше, Миха?

– Пусть пропердит начало «Seven Nation Army», – рассмеялся я, когда Кир удивленно и как-то злобно на меня посмотрел. – Ну, всю песню не вытянет, а так хоть что-то.

– От же вредный пидор. Друг еще, называется, – проворчал Кир, спуская штаны и с трудом просовывая задницу в форточку. Конечно, мы его подсадили, а иначе пьяный Солёный пизданулся бы с подоконника и сломал себе что-нибудь. В итоге Кир все равно пизданулся с окна, но ничего не сломал, потому что приземлился на спящего Лобка, который даже не проснулся.

– Не считается, – покачал я головой, когда Кир, потирая ушибленный бок, вернулся за стол.

– Считается. Я, блядь, не начало песни, а всю её целиком пропердел, пока летел вниз. Раздавай, хули сидим?

Через час Леся утащила меня в свободную комнату и, когда мы зашли внутрь, закрыла дверь, подперев её стулом. Затем, стянув майку через голову, прижалась ко мне и накрыла мои губы поцелуем. Я не стал кривляться и вцепился пальцами в крепкую задницу, а потом повалил Леську на кровать.

Кровать была влажной. От пота тех, кто кувыркался тут до нас, но мне было похуй. Сердце стучало, как сумасшедшее, губы горели, а от Леськиных стонов голова шла кругом. Мы любили друг друга на грязной кровати так яростно, что в стену начали долбить взбешенные соседи, и на каждый стук мы с Леськой отвечали стонами.

Кончив, я свалился с кровати и, подойдя к окну, распахнул его, впустив в комнату морозный воздух. Затем, закурив сигарету, довольно улыбнулся. Голая Леся лежала на кровати и смотрела на меня, чуть прищурив глаза. Лунный свет красиво лег на её грудь, и я невольно залюбовался. Леська игриво хохотнула и, отдернув одеяло, поманила меня к себе. Через минуту соседи снова долбили по батареям, а мы продолжали дарить друг другу тепло и поцелуи.