Нечто из Рютте

– А ты мне за это скажешь, от кого было письмецо. Да? Скажешь? Что было в бумагах? Ну! Говори, господин коннетабль ждет.

– Не знаю я, что было в бумагах, – выл Стефан, – неграмотный я.

– Верно, верно, а я больше и спрашивать не буду, что в них было, я у трактирщика спрошу. А ты мне скажешь, от кого ты их принес. Да? Скажешь?

Стефан завыл. Выл нудно, долго и противно. Сыч ждал, а потом взял кочергу:

– Упорствуешь, так и не кляни меня потом.

И снова вой огласил подвалы замка. И снова вонь горящей плоти поплыла вместе с едким дымом.

А Волков морщился и пытался усесться поудобней. Да, тяжко ему было, слаб он еще.

Сыч подошел к нему и заговорил тихо:

– А убогий-то хитер и крепок, ох крепок. Такой может три дня молчать. Нам бы палача настоящего. Мыслю я, что того, кто дал ему бумагу, он боится поболе нашего.

– А может, боится он не кого-то, а за кого-то, – произнес Волков.

– Это как, – не понял Сыч, – а, так вы на мамашку его думаете? На ведьму?

– Да.

– Старая она?

– Старая.

– А что же, может, и правда ваша, может, возьмем старуху да потолкуем с ней, вдруг сынок-то и обмякнет, как маманю тут увидит, – размышлял вслух Фриц Ламме. – Только вот старуху жечь железом без толку. Помрет. А вот попугать можно. И ее, и сынка. Ну так что, будем старуху брать?

– Тут полдеревни брать нужно, – зло сказал солдат, – управляющий вор, старосты воры, ведьма, сынок ее, трактирщик, мужики упрямые как бараны, барыни малахольные со служанками полоумными… Дьявольщина, а не деревня. – Он помолчал, тяжко вздохнул, в очередной раз попытался найти для ноги удобное положение и не нашел. – Одного я не пойму, если этот, – он кивнул на Стефана, – нес письмо от кого-то к госпоже, зачем тогда нужен трактирщик.

– И то верно, – Сыч поскреб небритый подбородок, – а может, барыня только трактирщику доверяет. Или боится, что проследить смогут.

– Уж больно хитро все, – сказал солдат, – да и кто следить-то за ней будет.

– Так вы же и будете, – усмехнулся Сыч.

И тут они услышали шаги, кто-то шел по коридору, открылась дверь, и на пороге появилась огромная фигура сержанта. Он улыбнулся, сложил руки на груди и крикнул в коридор:

– Давай его сюда!

Кто-то втолкнул в подвал человека, а за ним следом вошел Ёган.

Сыч взял лампу, подошел к человеку поближе, посветил и сказал, улыбаясь:

– Он, экселенц, отравитель ваш.

Да, это был он – Эммануэль Соллон. Роскошный, упитанный красавец, управляющий имением. Только теперь он уже был не роскошный и упитанный – Соллон заметно похудел, зарос щетиной. Его дорогая одежда была засалена и в пятнах. Он с ужасом глядел на голое тело в ожогах и язвах и с трудом узнавал в нем Стефана. Управляющий шевелил губами, не издавая звуков. Волков с трудом встал, подошел к Соллону и спросил:

– Ты нанял рыцарей, чтобы убили меня?

Соллон мотал головой в ответ.

– Только отравить хотел, – съязвил Сыч.

Соллон опустил голову.

– В подвал его, сержант, и не дай бог он убежит.

– Двух людей на стражу ставить буду, – заверил сержант.

Потом они вышли из провонявшего горелым мясом подвала на свежий воздух. Волков поглядел вверх и увидел, что в окне госпожи Хедвиги горит свет.

– Светает, а госпожа еще не спит-то, – заметил Ёган.

«И вправду, какого черта не спит эта женщина?» – подумал солдат, а вслух сказал:

– Сыч!

– Да, экселенс.

– Делай что хочешь, пытай кого хочешь, но найди мне этого скомороха ла Реньи. Теперь он мне нужен еще больше, чем раньше.

– Что ж, господин, тогда трактирщика брать надо.

– Слышал, сержант? – произнес Волков.

– Сейчас брать? – спросил сержант.

– Сейчас, – сказал Сыч. – И весь выводок его бери, чтоб не разбежались.

– А куда ж их сажать? Все подвалы заняты.

– Придумай что-нибудь, – произнес солдат и отправился в свою башню.

Ёган шел следом.

Волкову очень, очень хотелось получить землю. Малая Рютте, что обещал ему барон в приданое за госпожу Хедвигу, казалась ему райской землей. О таком он никогда даже не мечтал, а теперь такая вещь, как земля с мужиками, выглядела реальностью, и единственной преградой к его мечте был белозубый красавец ла Реньи, который мог увести дочь барона.

Он остановился, повернулся и крикнул:

– Сыч!

– Да, экселенс.

– Найди мне его, и получишь награду.

– Я сделаю все, что смогу, экселенс, – пообещал Фриц Ламме и добавил, уже обращаясь к сержанту: – Я с тобой за трактирщиком поеду.

– Поехали, – ответил тот.

Солдат не мог поверить своим ушам, когда Сыч сказал ему, что трактирщик отбыл.

– Холопы говорят, что начал собираться с вечера, – говорил Сыч. – Жену и детей усадил в первую телегу, когда еще не стемнело. Думаю, когда мы брали кривобокого, выводок его уже отъехал.

– А сам?

– А сам еще был в трактире, деньгу с постояльцев за ночевку собирал.

Сначала солдат подумал, что трактирщика кто-то предупредил, но потом вспомнил, что подходил срок, к которому Авенир бен Азар обещал ему собрать денег.

– Вот крыса, – усмехнулся солдат. – Обманул, значит. А ну-ка, проедемся до трактира. Ёган, коня седлай.