Небо в кармане

Уже собирался на стул плюхнуться, да вовремя остановился – этикет же. Уселся после того, как сестричка на другой стул аккуратно примостилась. Ну и жду, пока она платьице расправит на коленях, пока спинку выпрямит, подбородок приподнимет. В общем, девчушка старательно принимала светскую позу для непринужденной беседы в приличном обществе. Как учили, короче.

– Слушаю, – подняла на меня глазки. – Спрашивай.

Ох ты ж, сколько манерности и чопорности. А ведь мелкая же совсем. Ну да ладно, приступим к исправлению ранее навороченного. Зачем мне это нужно? Все равно ведь скоро уеду? Нужно! Мне и отцу, нужно им, сестрам моим, все-таки случись что, наследник тут я и только потом они. И лучше всем нам жить в мире. Да и просто жить легче, когда за спиной у тебя находятся совсем не чужие люди…

– Расскажи, где были, что видели, что больше всего понравилось, по душе пришлось. Да просто расскажи, мне же интересно. А то сижу здесь, в имении, как сыч, и никуда не выхожу.

Оленька встала, подскочил и я – приличия, чтоб их! Прошла к точно такому же, как и у меня в комнате, столу, выдвинула ящик, достала кучу открыток и фотографий, тщательно, стараясь, разложила ровными рядами на столе.

– Вот, смотри, это я с мамой и Леночкой на площади перед отелем. Это на водах. Там так интересно, в кружечки такие тяжелые воду наливаешь и выпиваешь мелкими глоточками. Потом обязательно нужно погулять…

Мелкая постепенно разговорилась, сама увлеклась рассказом, затараторила, подсовывала мне то одну фотографию, то другую. Показывала разные открытки, с местными видами и просто открытки, смеялась заливистым смехом-колокольчиком. Даже раскраснелась от эмоций. Из того же ящика вытащила коробочку-корзинку с крышкой, открыла ее. С самым таинственным видом сунула внутрь свою ручонку, помедлила, наслаждаясь торжественностью момента, и достала завернутую большую конфету.

– Вот, попробуй, – протянула ее мне с доверчивым видом. – Только бумажку постарайся не помять, я их все сразу в другую коробочку складываю. Они такие красивые и так вкусно пахнут. Зимой буду доставать и вспоминать, как нам было хорошо.

Развернул осторожно обертку, откусил маленький кусочек, закатил от восторга глаза, помычал – м-м, вкуснотища какая! Сестренка глаз с меня не сводит, очень внимательно наблюдает – понравится ли мне угощение или нет? Переживает, сразу видно. Даже кулачки сжала. Обрадовалась, когда я восхищение выразил, даже вздохнула довольно. Дурак был мой парнишка, точно, дурак!

Потом еще послушал, потихонечку подкидывал безобидные вопросы по теме, к чему-то большему не рискнул приближаться. Все уже и так понятно. Теперь бы закрепить достигнутый результат, чтобы установившееся между нами хрупкое доверие сохранилось.

Неожиданным оказался встречный вопрос про построенный мной аэроплан. Вот так прямо и сказала – аэроплан! Тут я не удержался:

– А ты уже видела что-то подобное? Где?

– Да там же, – тоненьким, почти прозрачным розовым пальчиком, в открытку с городским видом ткнула. – Папенька нам билеты купил на представление. Вот там и видела!

– А что именно? Какой там был самолет?

– Самолет? Ах, аэроплан! – сообразила девчушка. – Такой… Два крыла, одно над другим, мотор. Дыму от него было, ужас сколько. Леночка все чихала тогда сильно. Мы потому и не досмотрели до конца представление, ушли…

Ишь, мелкая-мелкая, а соображает уже. Мотор, два крыла, дым…

– Хочешь, я тебя на своем аэроплане прокачу? Как папеньку сегодня? У меня он без мотора, никакого дыма не будет, не зачихаешь.

– Хочу, – сразу же загорелась сестренка. И после короткого раздумья рассудительно добавила: – Да только мне маменька не позволит. Она так за это папеньку ругала, что даже мы с сестрой слышали.

– А мы сначала с тобой к папеньке с этой просьбой подойдем и только потом к маменьке. Втроем нам легче будет ее уговорить.

– Ну, если только так, – нахмурила бровки девочка. И неожиданно призналась: – А ты хороший. Раньше только плохой был, но сейчас исправился.

Не выдержал, протянул руку, погладил сестренку по волосам. Она в первое мгновение испугалась, потом зажмурилась и вперед подалась, доверчиво так, как котенок, под руку подсунулась, только что не замурлыкала…

Потом я все-таки не выдержал, спросил:

– А ты не знаешь случайно, я Леночку тоже как-то обижал?

– Ты ей ужа в постель подложил, – отстранилась, глазищи распахнула, ротик в ужасе округлила. Потом спохватилась, ладошку прижала к губам. – Ой, я не должна была этого говорить!

– Почему? – удивился. И снова погладил ее по голове. В этот раз это получилось легче проделать. И сестренка не испугалась моего движения, сразу, как будто ждала, прильнула головенкой к руке.

– Нельзя о других говорить без их присутствия, это грех!

– Тогда не станем грешить, верно? Лучше поговорим о сладостях. Где вы их купили?