Не жизнь, а роман!

— Не знаю. Не хочу думать, заслужила или нет! Я хочу уйти, спрятаться от всего, — голос Катерины дрогнул, но ей хотелось высказаться. Она приняла нелёгкое решение и ей нужна поддержка, а не противодействие! — Столько потрачено усилий, чтобы все хорошо жили, чтобы любили свой дом, а теперь хаос — и я тому причиной!

— Милая, — Люси села рядом и приобняла, — я ведь всё понимаю, но это так больно, отпустить тебя и гадать, какие беды встретятся тебе на пути, как ты их преодолеешь.

— Молись за меня, — уткнувшись в плечо подруги, Катя не сдержала слёз.

— Даже не сомневайся.

Женщины немного всплакнули и продолжили сборы. Катерина объяснила Леону, что пытается минимизировать потери денег во время поездки.

— Я буду использовать каждую возможность заработать, чтобы у нас не образовалась брешь.

— Мадам, у нас безостановочно ходит по городам несколько наших караванов, так что не думайте о деньгах, просто возвращайтесь. Когда вы думаете уходить?

— Самое позднее — в конце этой недели, иначе Гильбэ может затеять ремонт корабля.

— С вами поедут Рутгер и полдюжины воинов.

— До Ла-Рошели? — на всякий случай уточнила Катерина.

— Рутгер будет сопровождать вас до конца.

— Но…

— Он опытный рыцарь и верен вам. Если надо, то он оденется хоть в лохмотья, раз вы считаете, что так безопаснее.

— У него только всё наладилось! Зачем? Запретите ему!

— Не смешите меня! Он сразу решил идти с вами, и я в этом никак не могу ему помешать.

— Так нельзя, у Рутгера даже нет наследника, а мы его втягиваем…

— Вы не надеетесь вернуться? — прорычал Леон. — Тогда всё отменяется!

— Нет! Я уверена, что у меня всё получится! Но тащить за собою кого-то ещё…

— Если вас волнует наследник, то он привязался к малышке Манон.

— Э-э, вашей дочери?

Леон осуждающе посмотрел на мачеху, она смутилась. В замке не должно говорить о незаконнорождённых детях сеньора, ведь здесь живёт Софи и тут место только для прямых потомков соединённых рыцарских родов!

Как только поползли слухи о богатстве младшей ветви Бланшфоров, так время от времени у ворот стали появляться молодые женщины с детьми разного возраста от

Бертрана или Леона. Правда это или нет, никто не разбирался, всех гнали взашей. Катерина и не узнала бы об этом, если бы не стала свидетелем мерзкой сцены. После увиденного она поговорила с Леоном и он, краснея, признался ей, что, не смотря на свои похождения, тщательно следит за тем, чтобы его семя не попало в лоно временных избранниц, и этому его научил отец.

Может, обманул, но она предпочитала верить, чтобы не поддаваться жалости и не устраивать из замка гадючье гнездо. Еву она слишком хорошо помнила!

Время после визита посланца пролетело быстро. Несколько телег с собранным кое-каким товаром на скорую руку и по имеющимся средствам уже отослали, теперь пришло время прощаться с Катрин. Она знала всех обитателей замка, каждому хотелось сказать доброе слово и показать, что она ценит их преданность. Последний день она провела на кухне, готовя пирожные. Пусть впоследствии, вспоминая о сладком, скажут доброе слово о ней. Так лучше, чем связывать память со злыми словами о ведьмовстве.

Уезжала она почти тайно. Никто не догадывался, что она отправляется в долгий путь. Просто уезжает по делам, а в большом зале всех дожидаются наполненные угощениями огромные подносы. Только когда вернутся сопровождающие Катерину до Ла-Рошели воины, люди узнают, что мадам Катрин отправилась выкупать сеньора.

А Катерина сидела, удобно устроившись на подушках в карете, и пыталась представить, как пройдёт её путь. Изредка она бросала взгляды на Рутгера, думая, чем он руководствовался, решая следовать за ней.

Намёки Люси, Леона, даже Берта, что рыцарь воспылал к ней чувствами, она отрицала.

Не из гордости, не по наивности или женской не дальнозоркости по поводу тех людей, что испытывают к ним любовь.

Рутгер вовсе не был несчастным страдальцем, втайне влюблённым в неё. Это было что-то другое. Как женщина двадцать первого века она не смела бы надеяться на такое, но, похоже, в этом времени она невольно заполучила себе рыцаря, считающего делом своей чести служить ей. Не королю, не герцогу, не Бертрану, даже не церкви, а ей! Неизвестно, считает ли он её красивой, но абсолютно точно уверен, что он не тратит свою жизнь зря, отдаваясь служению по своему выбору.

Это льстило и пугало. Рутгер вознёс её так высоко, что становилось страшно. Казалось бы, какое ей дело до того, если он разочаруется в ней, но почему-то думая об этом, сердце сжималось в комочек и становилось ясно, что случись такое — и она потеряет собственное уважение.

Она не просила его о такой чести, но теперь всё так переплелось, что появился страх упасть в его глазах. Чужой мужчина, резкий и подчас несимпатичный, но стыдно при нём не держать спину ровно, кряхтя вылезать из кареты и бежать в кусты, когда приспичило, или зевать. Комплексы! Он развил в ней массу комплексов, которые будут ей мешать в пути. Надо избавляться от него, пока он не изнервировал её! Опоить сонным зельем перед уходом!