Не жалею, не зову, не плачу...

Из Ново-Троицка деда сослали на Аральское море, там он работал на рыбзаводе, готовил тузлук для засолки, стал хорошим мастером, его после ссылки уговаривали остаться, но он уехал. Не знаю, что лучше, — тузлук в ссылке готовить или на свободе бочки с дерьмом возить? На старой, царского времени фотографии он такой бравый, с саблей на боку, в армии тогда служил, в артиллерии. Знал ли он, какая впереди судьба приготовлена? Я заболел от вчерашней встречи. В школе я общественник, учусь на отлично, но как мне изменить происхождение?

Сказал матери, ночью встретил дедушку, Михаила Матвеевича, он спрашивал про отца. Мне его жалко, почему мы живём отдельно? Мать сразу расстроилась, пояснила, свёкор не захотел жить с нами, у него тяжёлый характер. Но я же внук своего деда, я не из тех дикарей, что увозили стариков в степь и оставляли там волкам на съедение. «А ты за него не переживай, — сказала мама неприязненно. — Он самым богатым был на Шестом номере. Свекровь, Александра, жадная была, всё корила его: тебя отделили нищим, дали всего-навсего две тысячи пудов пшеницы». Причём здесь пуды, богатство былое, если человек состарился, возит дерьмо в бочках и всеми брошен.

На другой день я взял единственное письмецо от отца, треугольник с номером полевой почты, и пошёл на обувную фабрику. Проходная закрыта, я постучал, отворилось оконце, и я увидел усатого, бородатого своего деда. Он цепко, быстро и сердито на меня зыркнул и, кажется, испугался, просто так меня мать не пошлёт. Каморка у него крохотная, топчан от стены до стены и два оконца, на улицу и во двор. «Ну, чего ты пришёл?» — спросил он не очень приветливо. Совсем не похож на того доброго дедушку, который меня любил не так уж давно, каких-то двенадцать-тринадцать лет тому назад. Но как раз за эти годы он столько пережил, столько всяких гадостей вместо радостей досталось на его долю, он состарился и перестал меня любить. «Да вот, папа письмо прислал». — «Слава Богу. Прочитай мне, что пишет». Я начал: «Добрый день, жена моя Анна Митрофановна, и дети Ваня, Зоя и Валя, а также низкий поклон отцу моему Михаилу Матвеевичу, и ещё поклон тестю моему Митрофану Ивановичу, и тёще моей Марии Фёдоровне, ихним детям Тимофею, Наде, Рае и Ане, а ещё соседям Канубриковым…» Дальше шло перечисление жителей Ленинградской и в самом низу отец вскользь сообщал, что лежал в госпитале, ранен в плечо, но кость цела, и он опять на фронте, полевая почта номер такой-то.