Не навреди ему

– Я кардиохирург, инспектор Конати. У меня не слишком много свободного времени. У меня была очень сложная операция в субботу, а когда я пришла домой, ко мне постучались двое полицейских и сказали, что одна из моих ближайших подруг мертва. Перед этим я всю неделю разбиралась с затянувшимся разводом. Мне нужен был день на передышку. Но теперь, когда я знаю, что это дело чрезвычайной важности, я попрошу своего брата связаться с вами, когда буду разговаривать с ним сегодня вечером. А теперь, есть ли у вас какие-то вопросы ко мне, касающиеся Полы? Или вы по-прежнему будете расспрашивать меня про мои личные дела? Я думала, что смогу помочь вам узнать больше о жизни моей соседки, а не удовлетворить ваше любопытство насчет моей собственной жизни.

Мы смотрим друг на друга поверх стола, воздух пульсирует от напряжения.

– Как только мы убедимся, что Джейми именно там, где вы говорите, можно будет оставить этот вопрос.

Она хмурится и смотрит на сержанта Райана. Краем глаза я вижу, как он поворачивается ко мне.

– Зак, – говорит он. – Мальчика зовут Зак.

Я понимаю, что ошиблась, и опускаю глаза в стол, не в силах встретиться ни с кем взглядом от смущения. Кровь приливает к моим щекам.

– Извините, ошиблась.

Мне хочется провалиться под землю. Напряжение, которое мы с таким трудом нагнетали, рассыпалось из-за моей ошибки, а пристальное внимание, которому мы подвергали доктора Джонс, теперь направлено на меня. Марк рядом со мной подобрался. Обычно он питает уверенность в каждом моем действии, но она исчезла, он во мне сомневается. Доктор Джонс внимательно смотрит на меня с едва заметной улыбочкой на лице.

– Спасибо, доктор Джонс. Если у нас появятся дополнительные вопросы, мы вам позвоним. А пока свяжитесь, пожалуйста, с вашим братом. Я бы хотела поговорить с ним как можно скорее, чтобы мы могли двигаться дальше.

– Да, – отвечает она, вставая. – Я бы тоже этого хотела.

– Мой коллега вас проводит.

Сержант Райан выводит ее из допросной, а я сижу одна, слушая, как щелкает замок на двери и продолжает идти запись.

«Его зовут Зак», – повторяю я снова и снова, чтобы это отпечаталось у меня в мозгу.

Джейми больше нет.

32

Анна

Понедельник, 8 апреля 2019 года, 12:57

Мотор глохнет уже в третий раз.

– Вот черт!

Я ударяю по рулю и нервно смотрю в зеркало заднего вида на машину, которая сигналит за мной. Трясущейся рукой вставляю ключ, ругаясь себе под нос. Светофор переключается на зеленый. Машина снова сигналит. Когда мотор наконец заводится, давлю на педаль газа и с ревом срываюсь с места.

Ложь уже не помещается у меня в голове. Я так много лгу, что забываю, кому что сказала. Чтобы убедить кого-то одного, мне приходится врать другому и так далее и так далее. Бесконечный круг обмана. Интересно, может паук запутаться в собственной паутине?

Инспектор Конати знает, что что-то не так. Она сомневалась в каждом моем слове, цеплялась за каждое несоответствие, о которых я даже не задумывалась. Каждый раз, когда я открываю рот, я просто тяну время, чтобы обдумать следующий шаг, но меня не отпускает ощущение, что все, что я говорю и делаю, рано или поздно меня погребет под собой. Что меня будут преследовать из-за той самой лжи, с помощью которой я надеялась избежать наказания.

Я вздрагиваю, услышав, что в сумке зазвонил телефон похитителей.

Они проследили за машиной до самого полицейского участка.

Я заезжаю в первый попавшийся карман, лихорадочно роясь в сумке в поисках телефона.

– Алло? – говорю я, задыхаясь.

– Встретимся сегодня вечером, – произносит низкий хриплый голос. – Десять вечера, Литтлбрук, заброшенная ферма. На главной дороге, ведущей в деревню, стоит знак. Проедете в ворота и двигайтесь вперед, пока не увидите амбар. Не опаздывайте.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, как раз когда он вешает трубку. Сижу неподвижно, слушая скрежет гудков у себя в ухе. Потом роняю телефон на колени и опускаю голову на руль.

Неужели они думают, что я сотрудничаю с полицией? Он не дал мне возможности объяснить, что я пытаюсь отвести от себя подозрения. Если похитители подумают, что я их предала, они сделают что-нибудь с Заком. Может, уже сделали. Я не слышала его голоса с тех пор, как убила Шабира.

Что, если моей единственной гарантией был живой Ахмед Шабир? Что, если только благодаря ему Зак был в безопасности? Что, если они убили его, как только получили, что хотели?

Вдохи и выдохи у меня становятся короче и короче, пока я не начинаю задыхаться.

Успокойся. Ты нужна Заку.

Я закрываю глаза и откидываюсь назад на сиденье, пока не проходит паническая атака и сердце не начинает биться медленнее. Когда я снова открываю глаза, повсюду пляшут искры. Я задерживаю взгляд на телефонной будке на углу улицы.

Джефф.