Не лги мне

– Помощник шерифа Блэкуэлл, – представилась я, пожимая ему руку.

– Прошу, заходите.

Он не выказал ни малейшего удивления по поводу визита двух стражей порядка. Вероятно, Джонсон уже доложил ему о наших расспросах.

Интерьер дома впечатлял не меньше фасада. В гостиной царила теплая, комфортная атмосфера благодаря камину и начищенному дубовому полу. Небольшими группками располагались кожаные диваны и кресла, на которых в изобилии лежали овечьи шкуры и подушки в вязаных чехлах. На столиках стояли светильники. На стенах висели оленьи головы с огромными рогами, чучело окуня, а также фотографии улыбающихся гостей, с гордостью демонстрирующих добычу.

Манфорд подвел нас к зоне отдыха и жестом пригласил сесть. Я опустилась в глубокое кресло, скользнув пальцами по кожаному подлокотнику. В воображении нарисовалась картина маслом: любители приключений сидят здесь по вечерам, потягивают виски из хрустальных бокалов и, возможно, курят дорогие сигары, обмениваясь рассказами об охоте или рыбалке.

– Кэш доложил, что вы к нему заходили, – сразу приступил к делу Манфорд, подтверждая мои подозрения. – Похоже, у вас возникли ко мне вопросы.

В отличие от Джонсона и многих других, кого мы допрашивали в ходе расследований, он выглядел скорее располагающим, чем враждебным. Честно говоря, это вносило приятное разнообразие.

– С Джонсоном я разговаривала, поскольку он жил неподалеку от Кормье. Мне хотелось узнать, не припоминает ли он каких-то подозрительных посетителей незадолго до исчезновения семьи, особенно в позднее время суток. Джонсон утверждает, что никого не видел, но у меня есть основания считать его слова… – «ложью», едва не сорвалось с языка, однако я успела остановиться, вспомнив о необходимости говорить о здешних работниках уважительно, – не соответствующими действительности.

Манфорд склонил голову:

– Почему вы так полагаете?

– Надежный свидетель утверждает обратное. Мне стало любопытно, почему ваш сотрудник солгал… то есть почему не был до конца честен. Я пробила его по базе и обнаружила жалобу на вуайеризм.

– Во-первых, Кэш Джонсон – мой деловой партнер, а не сотрудник. Он стал инвестором много лет назад. Но вернемся к текущему вопросу. Возможно, ваш так называемый надежный свидетель лжет. Или же Джонсон просто не помнит ту встречу.

Казалось, Манфорд настроился обсуждать свидетеля, а не жалобу. Хотел поставить под сомнение мои слова, чтобы отвлечь внимание от действий Джонсона. Полагаю, этого следовало ожидать.

– Мы пытаемся установить, не возникало ли у вашего партнера желание подсматривать за женщинами, – объяснил Оливер, плавно уводя в сторону вопрос о том, кто же все-таки мне солгал. – Если возникало, то можно предположить, что его поймали на наблюдении за миссис Кормье и это привело к убийствам.

Манфорд выпрямился и положил ладони на бедра. Рот сжался в тонкую полоску.

– Я знаю Кэша много лет. Он не убийца.

– Поймите, мы должны отработать все возможные версии, – миролюбиво сказал Оливер, пожимая плечами. – Даже самые невероятные.

Манфорд слегка оттаял:

– Конечно. Итак, чем я могу помочь?

– Расскажите, что именно произошло в тринадцатом году. Я предпочел бы услышать эту историю от вас, а не звонить жертве и ворошить прошлое.

– Однажды вечером девушка принимала душ и, по ее словам, заметила в дверях Кэша, который за ней наблюдал.

Мои ногти впились в гладкую кожу подлокотника. Формулировка «по ее словам» меня задела.

– Хотите сказать, вы ей не верите? – резко спросила я.

– Я не говорил, что она солгала, – запротестовал Манфорд, вскидывая руки.

– Правильно. Не вижу причин, по которым четырнадцатилетняя девочка станет выдумывать подобную историю.

Повисло неловкое молчание.

– Вы предприняли какие-либо действия в связи с жалобой? – спросил наконец Оливер.

– Он заверил меня, что отправился на объект для обычной уборки и технического обслуживания.

– Обычной уборки? – пренебрежительно фыркнула я, не сдержавшись.

Оливер бросил на меня предупреждающий взгляд, однако Манфорд продолжил как ни в чем не бывало:

– По словам Кэша, она закричала, увидев его, после чего он сразу же извинился и выбежал.

– Подобных инцидентов не повторялось?

– Ни разу. Я серьезно поговорил с Кэшем. Он заверил меня, что случившееся – полное недоразумение. Я предупредил его: еще одна такая жалоба – и он лишится работы.

– Значит, если мы позвоним семье пострадавшей, они скажут, что по своей воле сняли обвинения, поскольку не хотели развязывать судебную тяжбу без доказательств?

– Да. И еще скажут, что я заплатил небольшую сумму, – признался Манфорд.

Так я и знала!

– Зачем вы заплатили, если не верили в обвинение? – спросила я.

– Не хотел, чтобы они плохо отзывались о нашей компании перед потенциальными клиентами.

– Сколько вы заплатили?

– Боюсь, не могу вам сообщить, – произнес Манфорд таким тоном, словно действительно жалел, что не в силах нам помочь. – Все подробности охраняются договором о неразглашении.

Меня охватило глухое разочарование. Выходит, и пострадавшая семья не вправе сообщить сумму, не нарушая условий договора.