Не хочу быть невестой!

Слова сорвались сами собой, но Каисмика понимала, что действительно переживала о том, кто стоял сейчас напротив. Более того, она думала о нем, и не только во времена отсутствия грозного бефара, но и в дни путешествий, учебы, даже во снах, в которых ей снились рубиновые глаза, завораживая своей насыщенной краснотой. Пусть при первой встрече Исми думала, что они похожи на кровавые, сейчас же могла разве что сравнить с драгоценными камнями, отражающими свет и затягивающими своей неповторимостью. Ей нравилось смотреть в эти очи, которые больше не пугали. Нравилось ловить на себе его взгляд. И нравилось думать о том, что не только в ее голове возникают странные ощущения единства с тем, кого природа никогда не должна была свести, но и у него (ведь как иначе объяснить его томление, читающееся в этих взглядах по ночам?). Лифанор замер. - Ты… беспокоишься… обо мне? Исми кивнула. - Лифанор, ты ведь мне уже не чужой. Да что там, ты – единственный, кто у меня остался на этом свете. И мне невыносимо смотреть, как тебе больно. Прошу, позволь мне помочь. Все еще продолжая хранить молчание, бефар просто опустился на ступени, ведущие к алтарю, дозволяя ей подойти. За все время, пока Каисмика неумело стягивала края ран и останавливала кровотечение, бефар не отводил от нее взгляда. Испытующего, прожигающего и непонимающего.

Когда последний шрам зарубцевался, Исми упала на колени, тяжело дыша. Она безумно устала, веки сами собой налились свинцом, и девушка, не в силах противиться, прикрыла их, наклоняясь вперед, чтобы прилечь. Возможно, ее мозг был еще под властью магии, что сочилась с кончиков ее пальцев, и тем самым затуманивал рассудок, ведь Исми легла не на холодный пол, ее голова удобно разместилась на коленях бефара, совершенно не чувствуя под собой жесткость брони. Ядовитые шипы, которыми было покрыто тело Лифанора, и одной царапины о которые хватило бы, чтобы обездвижить ее, удивительным образом обтекали ее фигуру, не причиняя вреда, будто были разумными. Сколько она проспала, Каисмика не знала, но проснувшись, поняла, что все также находится в храме, однако теперь ее бедра не касались морозных плит, она полулежала в руках бефара, откинувшегося спиной на высокий алтарный камень. - Проснулась? Исми лишь кивнула, ощущая как ее сердце начинает стучать быстрее. Она впервые оказалась в столь несвойственной близости к Лифанору, он практически обнимал ее, согревая своим теплом. Не отдавая себе отчета, девушка подняла руку, касаясь безобразного лица. Черная кожа, рога и клыки. Облик, призванный вселять страх. Облик, что сейчас заставлял ее проводить подушечками пальцев по его скулам, чертя невидимую линию вниз, к губам. - Спасибо тебе за исцеление, – тихий голос, практически шепот, что обдал ее пальчики горячим дыханием, и почему-то пославшим по телу дрожь, хотя ей не было холодно. - Не благодари. Я сделала то, что должна. - Ты не обязана была… - Значит, то, что хотела, – поправилась Исми, продолжая осторожно исследовать его кожу, но Лифанор перехватил ее руку, стоило лишь опуститься до груди. - Прекрати. - Почему? - Ты не понимаешь, что творишь, – его глаза сверкнули в темноте, а тело напряглось. - Я хочу коснуться тебя, – Исми с усилием отвела захват в сторону, вновь возвращаясь к исследованию брони. – Ты такой теплый… - Я сказал, прекрати! Исми замерла, встречаясь с ним взглядом, и молчаливо требуя ответа. - Я – мужчина… Вернее, был им. То, что ты делаешь… Тебе лучше остановиться. - Тебе не приятно? Лифанор стиснул зубы.