Не хочу быть невестой!

И она пошла. Постепенно, это произошло не сразу, прошел далеко не один месяц, она стала замечать за собой, что временами, когда бефар оставлял ее в одиночестве, в ее голове начинали возникать вопросы касательно времени его возвращения. Лифанор, что удивительно, не отпугивал ее своей внешностью, хотя на пересиливание в себе трепета по отношению к высшему умертвию, и ушло несколько недель, из-за вынужденного присутствия рядом с ним, Каисмика научилась не только вести разговоры с тем, кого боялись поголовно все жители Ингиака, но и могла вступать с ним в споры. Пусть по началу колени ее тряслись, да и Лифанор не переставал ее пугать резкими выпадами в ее сторону, каждый раз заканчивающимися нависанием над «жалкой человечкой», а, порой, и захватом ее в стальную хватку пальцев на тонкой шее, по прошествии времени агрессии от него становилось меньше. Возможно, и он привыкал к столь несвойственному альянсу: умертвие и смертная девушка. Да, пусть Каисмика выполняла практически роль рабыни, беспрекословно подчиняясь его указам, будь то охота для добывания пищи (ей пришлось научиться этому ремеслу в совершенстве), обман ради проникновения на ту или иную территорию, или слепое следование за грозным рогатым объектом. Были случаи, когда Лифанор удивлял ее, причем в самые неожиданные моменты. Например, в тот раз, на очередной охоте, Исми попала стрелой в дикого кабана, да только не заметила рядом самку, которой в корне не понравилось убиение спутника, тогда зверь помчалась на нее, грозясь забодать и затоптать. Бефар неуловимым движением преградил дорогу животному, хватая кабаниху поперек шеи и ломая хребет. Его пренебрежительное: «Нужно быть внимательнее, чтобы вместо охотника не стать жертвой» и спокойное шествие дальше по лесу, еще долго не давало Каисмике уснуть, заставляя в голове прокручивать раз за разом ее спасение. Ведь это было именно оно, если бы не бефар, самка кабана вполне могла лишить ее жизни. Исми пыталась себе внушить, что Лифанор лишь охраняет свой «договор» в ее лице, ведь с того дня, как они пролили кровь с ее ладони, оставляя едва заметный белый шрам, напоминающей о заключенной сделке, бефар ни разу не вернулся к теме исполнения контракта. И последующие случаи, когда на нее нападали разбойники, желая заполучить кошелек и гибкое тело, расставаясь с жизнями после появления на улицах грозного бефара, должны были утвердить ее предположения в этом, но… Исми казалось, будто Лифанор иногда бросал в ее сторону задумчивые взгляды, в которых крылась тоска и надежда. Разумеется, бефар тогда не догадывался, что она не спала, наблюдая за ним из-под опущенных век, ведь во время бодрствования никогда бы не позволил себе подобного. Их отношения были чем-то похожи на дружеские, если можно было так назвать. В какой-то момент Лифанор вдруг решил начать обучать ее магии. Той крупицы сил, что передала сестра, хватало на элементарные заклинания, направленные на защиту и лечение. Было дико учиться лекарскому делу у того, кто сеет смерть и разрушение. Однако Лифанор терпеливо, раз за разом объяснял ей, как устроены движения магических потоков, в какой ситуации следует применять ту или иную руну, и рассказывал в целом очень много полезной и удивительно интересной информации. Она не боялась его, с увлечением слушая все, что бы Лифанор не говорил, и начинала радоваться, когда он возвращался после очередного отсутствия. Бефар старался оградить ее от лицезрения смерти ей подобных, поэтому каждый раз, стоило лишь его слуху засечь информацию о том или ином мерзавце, он оставлял ее одну, отправляясь собирать жертвенную дань. Очень странный факт, но Лифанор предпочитал идти против тех (и только против тех), кто был похож своими действиями на бефаров. Тех, кто развязывал войны, насиловал и убивал. Словно Лифанор был карой небесной, призванной избавить Ингиак от подобных. Эта мысль пришла к Каисмике примерно через год после того, как они отправились странствовать, когда ей удалось остаться в библиотеке одного из крупнейших городов, и случайно наткнуться на упоминание появление бефаров в их стране. В статьях раскрывалась и предыстория всех жертв, павших от рук монстров. Чем больше Исми читала, тем больше понимала, что здесь были собраны большей частью «клиенты» Лифанора, и после описания судеб погибших, девушка понимала, что бефар делал для граждан услугу, лишая сердцебиения подобных личностей. Это было странно, это был когнитивный диссонанс с тем, что она знала и слышала про умертвий, но она своими глазами видела, Лифанор был другим. Конечно, он был бефаром, от его рук умерли бесчисленные количества людей, но… он вершил суд. Убирал с земли негодяев, пусть и оставляя после себя кровавые следы. Исми не заметила, как начала считать Лифанора… добрым. Забавным, от колких и остроумных замечаний она часто смеялась. И одиноким. Особенно его одиночество показалось ей острым, когда Лифанор вернулся в разрушенный храм, где оставил ее до этого неделей ранее, с зияющей раной на бедре и располосанной грудью. Тогда он отмахнулся на ее испуганные возгласы, и пытался отказаться от оказания помощи по исцелению глубоких ран, заявляя, что сам в состоянии справиться с царапинами. Но она-то видела, что это были далеко не поверхностные повреждения, да и нанесенные явно сильным магом, обычным смертным ни за что не потягаться с бефарами. Лифанор твердил, что всегда в одиночку справлялся с подобным, и ему не нужна никакая помощь, тем более от нее. - Да, пусть я жалкая человечка, но я не могу смотреть на то, как ты стараешься делать вид, что тебе не больно! – выпалила она, сжимая кулаки. - Какое тебе до этого дело? – Лифанор сузил глаза, вновь нависая над ней, но теперь, по прошествии многих недель, этот жест стал скорее родным и знакомым, нежели несущим в себе что-то негативное. - Я беспокоюсь о тебе!