Не играй со мной (СИ)

В дальнем конце гостиной, у красно-коричневой кирпичной стены, я нахожу огромный угловой диван тёмно — коричневого цвета. Подойдя ближе, мне удаётся разглядеть, что стена не кирпичная, а лишь отделана декоративной плиткой под кирпич. На ней висит картина в чёрно-белых тонах, словно нарисованная карандашом. Про себя я отмечаю, что вероятно это работа Алехандро, очень сюжет похож на его работы, хотя исполнение совсем другое. Я просто бесповоротно влюблена в его стиль и в его творения.

Рассмотрев картину, я поворачиваюсь и падаю спиной в мягкие объятия этого божественно удобного дивана, раскинув руки в стороны, пока Николас меня не видит. Улыбнувшись своей мысли о том, как мне не хочется расставаться с его уютными лапищами, я озаряюсь по сторонам. Слева от дивана моё внимание привлекают два огромных окна, с видом на ночную Филадельфию. Как же я люблю подобные городские пейзажи, любовалась бы ими вечно. Вероятно, в дневное время всё помещение гостиной заполнено светом, потому что эти два огромных окна занимают почти всю стену. Я очень люблю просторные и хорошо освещенные помещения, в которых так и хочется купаться в свете солнечных лучей.

Между окнами стену украшают встроенные полки из тёмно-коричневого дерева с различными декоративными предметами, среди которых я замечаю рамки с фотографиями. Я поднимаюсь с дивана, желая лучше их рассмотреть. Меня привлекает одна из них, с которой на меня смотрит совсем другой Николас, которого я сначала даже не узнала. Я беру рамку в руки и подношу ближе, чтобы не упустить ни одну деталь.

На фотографии изображен профиль Николаса, повернутый вполоборота. Он смотрит исподлобья своим пристальным взглядом. Его волосы длиннее, чем сейчас, и на лице легкая небритость, но выглядит он очень молодо. Я бы сказала, что здесь ему не больше двадцати пяти лет. Его торс и руки обнажены, но через шею перекинута смятая белая рубашка. На этой фотографии я вижу взгляд молодого и грустного парня, словно ему сильно насолили или обидели, но он это пытается тщательно скрыть, разъедая фотографа пронзительным взглядом. Крича своими темно-синими глазами: «Не трогай, а то я тебе крепко врежу».

В принципе, он ничуть не изменился. Он по-прежнему такой же привлекательный, пробивной и настойчивый, как на этом фото. Наверное, именно этим он меня зацепил.

— Я здесь совсем еще юнец, — говорит Николас, прерывая мои мысли.

Я вздрагиваю, испугавшись его внезапного появления, и практически роняю из рук рамку с фото.

— Хорошая фотография, — говорю я первое, что приходит мне в голову, и быстрым движением ставлю рамку на полку.

— Спасибо, — он смущённо улыбается, будто не ждал моей похвалы. — Я, на самом деле, не очень фотогеничен, просто меня удачно подловили в не очень удачный день, — объясняет он, подтверждая мои догадки.

— Тогда зачем ты хранишь её? — спрашиваю, потому что мне на самом деле интересно знать, зачем он поставил фото на виду, если оно вызывает неприятные воспоминания. Люди всегда избегают неприятных моментов прошлого, не желая сталкиваться с ними вновь, не говоря уже о выставлении напоказ другим.

— Чтобы помнить, — говорит он, сглатывая, и опускает глаза вниз, избегая зрительного контакта.

— Что помнить? — неуверенно спрашиваю я, не желая его обидеть или причинить ему боль. Вряд ли он захочет отвечать.

— Что любые отношения, даже идеальные на первый взгляд, совсем неидеальны, — поднимает он на меня глаза, в которых, мне кажется, я вижу боль, и она поражает меня, словно молния. Значит, в его жизни всё далеко не так просто, как мне могло показаться. Вот только что всё это значит? Что означают его слова? Я в смятении, ведь не знаю, что и думать. Но я не собираюсь развивать эту тему и спрашивать, почему он хочет помнить. Почему не хочет забыть?

— Прости, — выдыхаю едва слышно. — Я не хотела…

— Всё нормально, — не даёт он мне договорить до конца. — Всё нормально.

Но так ли это на самом деле? Его погрустневшие глаза говорят мне обратное, хоть он и пытается улыбнуться. Это игра, а улыбка — всего лишь красивая маска на искаженном болью лице.

Однако, я должна отпустить эти мысли, потому что дала себе обещания не копаться в его прошлом и в личном. Ведь я сама не готова и не хочу полностью открывать ему свою подноготную, поэтому я должна играть честно.

Я беру бокал шампанского из рук Николаса.

— Как у тебя настроение? — тянется он своим бокалом к моему, заставляя их соприкоснуться и слегка зазвенеть.

Я пожимаю плечами, подбирая правильные слова.

— Спасибо тебе за сегодняшний вечер, — кручу я бокал в своих руках.

— Не за что. Я правда надеюсь, что тебе понравился наш вечер и выставка, — говорит он с надеждой в голосе.

— И ты, — нерешительно произношу я. Мне показалось, что Николас смутился, и мне при этом очень неловко. Я хочу быть откровенной с ним, но в то же самое время каждый раз боюсь его реакции.

— Что…. ты имеешь в виду? — заикаясь, спрашивает он.

— Ну…, - начала мямлить я, не в силах подобрать нужные слова, чтобы не выставить себя полной идиоткой. — Мне было комфортно с тобой и очень хорошо, — откровенничаю я.