Не было бы счастья…

Ну если и говорить откровенно, то и самого Олега устроило это соседское существование. Пусть будет видимость семьи. Да многие так живут, годами рожая детей и впоследствии получая внуков. Все эти сказочки про любовь — враньё киношное. Нет, конечно, если мужчине повезло и нашлась такая, как его мать, считай в лотерею выиграл. Её есть за что уважать. Отец точно женился по любви: точно-точно, и тётка рассказывала, как он за матерью ходил три года. Так было за кем. Может, от любви и оказался он, Олег, долгожданным и любимым? А Валюшка родилась случайно, по глупости. Ладно, была бы хоть забавная или тянулась к отцу. Мордашка вечно насупленная: особой тяги ни к нему, ни к Лиде не видно. Кто на руки взял, тот и батька. Вон другие малыши посмотришь, уцепятся за мать или бабку и не оторвешь, не дай Бог чужой подошёл. А она даже плачет редко. Упадёт, скривится, покряхтит и дальше потопала на толстых ногах колёсиком.

Олега так захватили поездки в Москву, что он ждал их с воодушевлением, как влюблённый свидания. Всё ему нравилось в этом большом городе: и улицы, и магазины, и люди казались какими-то нарядными и красивыми по сравнению с посёлком. Он часто представлял, что каким-то счастливым случаем перебирается в город, и вот именно тогда начинается правильная и хорошая жизнь, которая ему полагалась. Пару раз пересёкся на даче с Эдуардом, генеральским сынком. Парень, по мнению Олега, так себе: ни кожи, ни рожи, ни виду, ни стати. Но Эдик был одет модно и стильно, и рядом с ним Олег почувствовал себя деревенским увальнем, чуть ли не Иванушкой-дурачком. С интересом смотрел, как необычно Эдик держит сигарету: по-бабски как-то, но отчего-то выглядит это куда привлекательней. Ещё очень понравился шёлковый платок, повязанный под воротником рубашки. Хотя сам так сделать Олег никогда бы не решился. И приталенные рубашки тоже нравились. Не то что простые, которые от каждого движения норовят вылезти из брюк или повисают мешком над ремнём.

Точно бабаня говорила: не было бы счастья, да несчастье помогло. Всё случилось, когда зевающий от скуки Эдик упросил Олега покататься на отцовской волге по окрестностям. На самом деле ему хотелось самому посидеть за рулём отнятой родителями машины и в придачу повыпендриваться перед Олегом лихостью и умением. Элла Александровна мигом согласилась, не усмотрев в просьбе подвоха. Мальчику скучно, отчего не провести время с ровесником. Это гораздо спокойней, чем вечные вечеринки в городе, которые грозят появлением очередной охотницы за Московской пропиской.

Осторожный и аккуратный Олег едва не поседел, оказавшись рядом с Эдиком в качестве пассажира. Парень то срывался с места, так что казалось резина на колёсах сейчас вспыхнет, то разворачивался, не снижая скорости, грозя перевернуться набок. Благо колесили по довольно пустой просёлочной дороге. Вот попал! Этот генеральский сынок, наверное, не уймётся, пока не укокошит машину или, чего доброго, и пассажира. Бился бы сам, выпендряла чёртов, хоть бы мордой об забор, а ему ещё пожить охота. Вот жалость, что не сообразил отказаться сразу: польстило, как с сыном генерала на короткой ноге. На мгновение даже погордился, что посёлковые интереса не проявляют, а важные люди привечают как своего. Дурак, одно слово, дубина тупая. Хоть бы бензин кончился, что ли. Спокойней пешком несколько километров топать, чем сидеть, обливаясь потом, и надеяться, что Эдику скоро надоест.

Как Олег успел ощутить, что сейчас произойдёт непоправимое? Не иначе ангел-хранитель прилетел, про которого любила говорить бабаня. Невесть откуда прямо перед ними возник мальчишка на велике. Эдик открыл рот, глаза вытаращил и внезапно впал в оцепенение, попросту убрав руки с руля. Олег и сообразить ничего не успел — голова была пустая, как шар. Только тело, в надежде избежать трагедии, действовало по-своему и на удивление ловко и правильно. Изогнувшись с какой-то звериной гибкостью, он успел вывернуть руль в самый последний момент. Машину с визгом бросило в сторону и с неумолимой скоростью понесло на высоковольтную вышку. И опять добрый и заботливый ангел руками Олега вновь вывернул горячий и влажный от ладоней руль, и нога, боком извернувшись как у балетных, надавила на тормоз. Машина пролетела ещё несколько метров и остановилась, заехав в куст орешника и почти подмяв его под себя.

Олег только сейчас понял, что лежит на водительском сидении, вдавив в кресло Эдика. Несколько минут не мог перебраться обратно. Как он вообще смог вклиниться в такое узкое пространство? Всё тело ныло, дрожала каждая мышца, пальцы противно подрагивали. Глотнул воздуха и отчаянно захотелось вот прямо сейчас на выдохе въехать Эдуарду в челюсть, чтобы зубы хрустнули. Но, подняв глаза на генеральского сыночка, даже обрадовался, что успел сдержаться. Эдик был бледным до синевы, рот свело судорогой, глаза стеклянные. Не помер ли часом? А то ему, Олегу, как раз до кучи мертвеца не хватает.