Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

Это Америка! А с американками шутки плохи. Так что лучше смотри в окно, хоть там и темно уже, или давай лучше приготовь заранее деньги или кредитку, чтобы там поскорее жратву купить и не опоздать на автобус. А то придем, а ты начнешь по своим карманам шарить. Я тебя знаю. Ну зачем тебе, старому пердуну, эта жилетка с тысячами карманов?! Ты что, корреспондент "Московских Новостей" или "Вашингтон Пост"?! — Раздался хохот обоих, довольных друг другом и своими шутками. — Ну раз уж распижонился и надел это, то найди сразу карман, где кэш или валет (бумажник) с карточками, давай! Это тебе Америка — законопослушная страна. И если этой телке, как ты говоришь, положено стоять здесь только двадцать минут, так она двадцать минут и будет стоять. И ни минуты больше. Зачем ей получать тикет (талон) от полицейского за то, что она нарушила график движения из-за таких недоделанных, как ты. А послушай! Это было б "прикольно", как сейчас говорят в России, — продолжал он, задыхаясь от охватившего его хохота, — если б ты здесь застрял… Представляешь… Что бы делал, а?

— Слушай меня! — прервал первый. — Перестань, хватит! Ты, кажется, свихнулся на этом Каньоне. Тебе явно нужно пожрать. А еще лучше выпить… Вот, пожалуйста, уже приехали. Побежали. Я лично возьму горячий чикен (курицу), обжаренный в тесте, а ты? Надо наших баб спросить, что они собираются брать.

Пока два этих размякших болтуна вытаскивали себя из сидений, женская часть их компании уже продвигалась к выходу, жестами призывая их следовать поскорее к "забегаловке".

— Эй, девочки, девочки, вы куда? — крикнул, с трудом вставая на отекшие ноги, один из говорунов. — Что вы так спешите? Боитесь, что вам не достанется этот запревший сэндвич? В Одессе я бы сказал: "чтобы мне доплатили, я бы не ел эту отраву". Не бойтесь, он от вас никуда не сбежит.

— Мы бежим пописать, а вы бегите занимать очередь! — закричали на весь автобус, спускаясь по лесенке, выводящей на улицу, прекрасные леди из русской компании.

Автобус доставил Ингу и Сьюзен в гостиницу часам к десяти, и они тут же отправились спать, чтобы в последний день сполна выполнить программу.

Проснулись рано утром, отдохнувшими, выспавшимися, и Сьюзен предложила быстро позавтракать и пойти с утра в казино, чтобы уж потом уйти гулять допоздна.

"Вот выиграем, разбогатеем, и в загул!" — звучала бы в русском переводе фраза Сьюзен, которую она произнесла весело, вдохновенно. Видно было, что ей уже не терпелось осуществить то, ради чего она ездила в этот город, — по-настоящему поиграть в покер. Инга, вдохновленная первым удачным опытом, тоже решила провести время в этом, прежде абсолютно отрицаемом ею заведении. Они договорились, что не будут привязываться друг к другу и кто первый решит уйти, вернется в номер.

Как заправский игрок, Инга пошла снова к одноцентовому автомату, поставив всю выигранную вчера сумму — 60 долларов. Фортуна снова улыбалась ей, и она, уже набрав в сумме сто долларов, решила перебраться к пятицентовому автомату. И здесь, как будто кто-то ей подсказывал правильное сочетание цифр, она в основном выигрывала. Особенно везло при наборе 5–3, то есть пятнадцать центов. Она уже совсем уверовала в то, что все это — результат ее находчивости, сообразительности и, собрав уже сто двадцать долларов в сумме (то есть чистый выигрыш, кроме вчерашнего, составил снова 60 долларов), она перебралась к двадцати пятицентовому автомату и стала набирать цифры 25 — 4, то есть ставя по доллару.

Однорукий бандит стал быстро пожирать ее деньги, но Инга не огорчалась, внушив себе, что она "найдет с ним контакт" и снова будут появляться картинки со страстными поздравлениями с выигрышем. Вложенная сумма уже приблизилась к нулю, а она не хотела прекращать игру. Как все американцы, и она никогда не носила в кошелке кеш (наличные), поэтому прошла к банкомату, взяла новую сотню и снова стала играть по доллару, набирая теперь цифры наоборот: 4 — 25, и не успела оглянуться, как новых ста долларов не стало, и за всю игру ни разу автомат не простимулировал ее хоть каким-нибудь выигрышем. Она не могла поверить, что этим кончится, и еще дважды вставляла стодолларовые купюры, спустив тупо и бесцельно своих личных триста долларов. Она вышла из казино в состоянии полного презрения к себе и ко всем роскошествам этого заведения, включая бесплатные напитки.

Сьюзен в номере не было, чему Инга была очень рада. Она вошла в душевую, чтобы "смыть" с себя презрение и неудовлетворенность собой. Было стыдно перед собой, перед Сашей, перед Анютой.