Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

По дороге обратно в Лас-Вегас после завершения экскурсии двое старших мужчин из "русской шестерки" почему-то оказались на сиденьях непосредственно сзади Инги с Сьюзен. Они громко разговаривали, забивая речь гида. Инга из-за своего отнюдь не блестящего английского под прессом громкого разговора беспардонных соотечественников не могла понять, о чем говорит Гел, но Сьюзен, тонко реагирующая на поведение своей спутницы, тут же пояснила, что вскоре будет включен видик с художественным фильмом и гид просит, чтобы пассажиры не разговаривали громко, а тех, кто желает говорить по сотовому телефону, она просит на время разговора пройти в заднюю часть автобуса, которая не заполнена пассажирами.

Но русские, вероятно, не слышали из-за своей беседы призыва гида, и тут же один из них заговорил громко по телефону:

— Алло, алло, привет! Да на хрена… Ну ты ж мог докумекать, что там телефон не включался. Ну не было связи. Я, что ли, виноват! Да, вот уже возвращаемся. Да-да, конечно! Что тебе сказать: я видел чудо света. А? Да! Завидуй, так тебе и надо. Я тебя уговаривал ехать с нами… Ну что работа, работа… А… (ненормативная лексика) ее, эту работу. Да-да, конечно, ты прав: доллары тут с неба не падают. Но зато… уж если ты их поимел… вот тебе — смотри чудеса, езди, куда хочешь без этого паршивого ОВИРа с его очередями за визами… Что? Теперь нет? Ну ладно. Поедем туда снова, а?… — Он громко расхохотался. — Саш, Сашка, так. Послушай… Ну дай слово сказать, а то я тебе глотку заткну знаешь чем. (Инга услышала хохот и ненормативную лексику). Так! Слушай меня! Слушай меня: если горит, я вне… Ты понял? Если горит, если срочно, я вне. А если терпит… то готов говорить, когда приеду. Ну слушай, слушай меня… (опять ненормативная реплика и хохот) А?.. Слушай, если б я только что не сходил в туалет, я бы уписался от твоих слов. Ну я понял, понял… Ну дай мне уже приехать домой сначала! Ну что ты меня… (опять ненормативная лексика). Дай мне приехать. Ну, у тебя шарики-ролики работают? Ты ж должен представить, как я раскидался… Мне ж нужно собраться сначала… Ну, давай. Окей. Ну, гуд бай!

"Как хорошо, что здесь никто не знает русский, и в том числе Сьюзен, — подумала Инга, довольная, что громкая, постыдная речь прекратилась, и она может хоть услышать то, что происходит на экране. Но смотреть фильм не довелось, так как усталость взяла свое, и она погрузилась в сон. Проснувшись, она обнаружила свою голову на плече Сьюзен. Она извинилась за свою неуклюжесть, но Сьюзен лишь ласково улыбнулась в знак поощрения того, что голова Инги покоилась на ее плече. Фильм уже закончился, и Гел громко объявила, что вскоре автобус остановится у кафе-магазина, где можно будет купить жареную курицу или сэндвич, чтобы взять с собой в автобус и есть по дороге. При этом гид строго предупредила, что если у кого-то появится соблазн расположиться в кафе для потребления пищи и он задержится, это уже будет его проблемой, потому что ждать никого не будут. Уважительной причиной опоздания может быть только несвоевременная покупка еды из-за образовавшейся очереди, в случае, если в это же время там окажутся пассажиры из другого автобуса. "Главная задача этой стоянки — дать возможность каждому желающему купить себе еду, и не более того" — так в русском переводе звучали бы строгие слова гида.

— Слушай, — снова услышала за спиной громкую русскую речь Инга. — Эта телка меня уже заколебала со своими предупреждениями. Она меня ограничивает во всем. Никакой свободы. Тоже мне — начальница, ты ж понимаешь…

— А ты бы хотел, − услышала Инга ответ второго русского собеседника, − чтобы был бардак, как это было у нас там? А мне эта баба нравится. Она молодец! Знает свое дело. И с виду ничего…

— Эй ты, старый пердун! Я же тебя знаю, старый бабник. — Собеседник громко расхохотался. — Ты еще можешь так посмотреть на бабу, так ее раздеть глазами, что она на тебя за секшуал харазмент подаст в суд. И будешь тогда знаешь куда смотреть? В задницу полицейского ты будешь смотреть, старый развратник. Я еще помню твои похождения в Одессе. Но здесь тебе не Одесса, где бабы сами зазывали, чтобы на них смотрели. Нет, здесь бабы, хоть и стремятся выглядеть как можно секси, но смотреть на себя лишь бы кому не позволяют. Вот посмотришь на нее своим развратным взглядом, домой приедешь, а тебе будет повестка в суд, за то, что ее "секшуал харазмал". — Он громко расхохотался, очевидно, довольный своими лингвистическими достижениями. — Запомни, это тебе не Одесса.