Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

— Нет-нет, конечно! — Мать, как могла, смягчала тональность беседы, видя, что у дочери нервы как натянутые струны. — Нет, конечно, не сказали. Ты же не принимаешь нас за дураков, Асенька. Разговор был короткий и нейтральный, как бы только для того, чтобы узнать, что ничего не изменилось во времени и месте проведения пикника. Джек все принял за чистую монету, не заподозрив причину звонка, и я думаю, тебе стоит пойти.

— Да, в этом что-то есть, учитывая, что Майка там не будет. Наверняка Джек просто из вежливости заговорит со мной и скажет хоть что-то о кузене. Во всяком случае, по тому, как он меня встретит, как отнесется, о чем заговорит, я уже смогу кое-что узнать и подготовиться к приезду Майка, — сказала, борясь с волнением, Ася.

— Ну, вот видишь, как ладно все сложилось. Словно сама судьба распорядилась… Все складывается удачно.

Х Х Х

ИНГА, нехотя встала с постели, с неудовольствием думая о предстоящем пикнике. Казалось, что покинувшая ее душа, эмоции, вновь вернулись и теребят. "Надо поскорее вернуться домой, — думала она. — Пусть там Саша делает что хочет, но это и мой дом, и я должна как-то организовать свою жизнь на новом витке. Хватит нестись по течению…"

Снизу доносилась музыка. Предвкушая поездку, Анюта пребывала в приподнятом настроении. Дома постоянно звучала музыка, и она, казалось, все время танцевала и наяву, и в мечтах, не подозревая, как матери одиноко, тяжело и страшно от незнания, что делать, как жить дальше после ее отъезда.

Вдруг снизу вместо зажигательных танцевальных ритмов, которые наполняли дом с того момента, как они вернулись с прогулки, зазвучала нежная, чувственная мелодия очень популярной в России 70-х песни звезды ирландско-французского шансона Сальваторе Адамо Tombe La Neige "Падает снег" ("Падает снег, пока я жду тебя, моя любимая"). Эта музыка, чувственные интонации исполнителя невольно уводили в мир грез любви, потребности быть желанной. "Внизу бегает внучка, почти невеста, а тут… такие мысли. Кто бы подумал".

Память вернула ее в далекие одесские школьные годы. В один из дней начала летних каникул после окончания пятого или шестого класса они с несколькими девчонками-одноклассницами пошли в парк Ильича, где размещались карусели и "лодочки", на которых они очень любили кататься.

По дороге одной из девчонок срочно понадобился туалет и, поскольку до него добираться было далеко, они решили найти подходящие "кустики". Как только они повернули в укромное местечко, оказавшееся рядом, они натолкнулись на скамейку, где сидели погруженные в страстные объятия и поцелуи мужчина и женщина. Девчонкам стало любопытно, и они спрятались за ближайший ряд кустов, сквозь ветви которых они смогли наблюдать всю картину.

Подростки переглядывались друг с дружкой, сдавленно хихикали, закрывая губы ладонями, чтобы не быть услышанными "виновниками". В страхе, не сговариваясь, девочки легли на землю, когда пара встала, и с ужасом ожидали, что будут обнаружены. Но влюбленным было не до них. Женщина, чтобы поправить прическу и застегнуть пуговицы на блузке, повернулась так, что "шпионки" смогли разглядеть ее лицо и, к ужасу своему, узнали в ней маму Милки Гавшиной — одной из соучениц, родители которой были в разводе.

Мама, красивая, ярко накрашенная блондинка лет тридцати семи, была с мужчиной, но не с отцом Милки, которого одноклассники знали в лицо, поскольку и он, как и мама, иногда приходил в школу. Мужчина, пригладив руками волосы, вышел к людному месту парка первым, а через несколько мгновений вышла женщина и направилась к парковой дорожке в противоположную сторону. Когда они совсем исчезли из виду, подростки вышли из засады, негодуя от увиденного. Больше всех "возникала" Галка Чернова:

— Я не понимаю! — говорила она с искренним недоумением. — Неужели в таком возрасте женщине хочется целоваться и обниматься?! Ну, когда мой папа целует маму, например, это совсем другое. Это мама с папой, это же не влюбленные какие-то. Это же просто они целуются, и все, как нормальные люди. А Милкина мама с этим мужчиной целовались, как влюбленные, как Нелка с Илюшкой с нашего двора. Они тоже ночью у ворот, чтобы их никто не видел, целуются. Все об этом говорят во дворе. Я сама видела, когда мы как-то с родителями возвращались из гостей. Моя мама ужасно возмущалась. Так им же по шестнадцать! Не представляю, как можно такое в таком возрасте, как Милкина мама?!

"Да, если бы молодость знала, — грустно улыбнулась Инга. — "Милкина мама!" А было-то ей тогда, может, всего-то лет сорок − сорок пять!.."

Х Х Х

НОННА осторожно приоткрыла дверь. Ася, почуяв приход матери, резко встала, подняла голову с подушки и села со словами, которые, очевидно, заготовила, уже давно проснувшись.