Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

— Здравствуйте, — ответила Инга, обрадовавшись возможности с кем-то поболтать на родном языке. — Вы знакомы с моей дочкой? Тоже гость или работаете в этой компании?

— Да, я здесь работаю менеджером одного из департаментов. Мы с вашей дочкой как-то познакомились на мероприятии, подобном этому. И она мне рассказала, что у нее мама юрист по профессии, закончила юрфак Одесского университета, как и моя любимая тетя. Может, вы ее помните? Ее зовут Рита Бирман.

Инга не могла не отметить удивительной внешней схожести Грегори с кумиром ее юности Грегори Пеком. Удивительным было и совпадение имен, и тот же, примерно сорокалетний возраст, когда Грегори Пек покорил сердца всех женщин Земли героем фильма "Римские каникулы". Казалось, что молодой человек сам знал о своей схожести с кинозвездой и всячески старался, уже даже неосознанно, подражать актеру в мимике, манерах.

— Правда, в девичестве она была Островская, — между тем продолжал Грегори. — Она во время учебы в университете работала машинисткой в коллегии адвокатов. Может, вы помните? А Рита вас помнит. Когда я ей рассказал о вас со слов Анки, она сказала, что, конечно же, вас помнит. Более того, — добавил Грегори, с улыбкой заглядывая Инге в глаза, — она сказала, что вас нельзя было не запомнить. Вы были самой красивой девушкой в правоохранительных органах, и у вас была самая длинная в Одессе и в Одесской области коса. — Парень остановился с лукавым выражением лица в ожидании реакции на столь лестный комплимент.

Но Инга, словно не слыша его слов, рассуждала вслух.

— Рита, Рита, Рита Бирман… Нет, честно говоря, не помню. Знаете, я ведь уехала из Одессы совсем юной в Сибирь, выйдя замуж. Поэтому непосредственно почти ни с кем из них не была связана многие годы. Но фамилию Бирман припоминаю. Кажется, был известный адвокат.

— Так это ж ее муж! Аркадий Бирман, муж моей тети Риты! — воскликнул Грегори.

— Так он, должно быть, намного ее старше, если она моя ровесница?

— Ну, как сказать… Все относительно, — Грегори улыбнулся, — в общем, на пятнадцать лет.

— А где они живут, тоже в этом городе? — спросила Инга.

— Нет, они живут в Нью-Йорке. Правда, раздельно, но это длинная история… Если хотите, я дам вам телефон Риты, она будет очень рада. Мы с ней очень дружны, и у нас общая концепция жизни.

— Да? И что же это за концепция? — спросила Инга с иронией.

— Вот вы, я смотрю, здесь скучаете. Я наблюдал за вами. Вам здесь одиноко и неуютно. Пикник только начался, а вы уже поглядываете на часы. Значит, еще часов пять вы будете томиться и терять неповторимые минуты своей жизни.

Инга стала ощущать раздражение к этому самовлюбленному, судя по всему, плейбою, который позволяет себе давать ей уроки жизни. "Он знает, что красив, и считает себя подарком для любой женщины, на которую обратит внимание", — констатировала молча Инга с нарастающей внутренней неприязнью к нему. Она стала думать, как бы поделикатнее от него избавиться, а он продолжал:

— Да-да, задумайтесь над этим. Эти часы уже никогда больше не повторятся, они уйдут бесследно. Следовательно, время, которое вы могли израсходовать на радость и счастье, вычеркнуты из вашей жизни. Это преступно. Надо жить так, чтобы каждый миг жизни приносил вам удовольствие и удовлетворение.

Грегори остановился, словно что-то вспомнив, и оживленно сказал:

— А давайте поедемте со мной в очень интересную компанию к моему другу. Он профессор, работает на кафедре славистики. Преподает основы российской культуры, если можно так сказать одним словом: литературу, театр, искусство. К тому же он художник. Хотя он считает себя любителем, но, по-моему, он совсем неплохо рисует. Сегодня у него день рождения. И я обещал быть у него вечером. Я сюда просто заехал ненадолго. Дай, думаю, заеду: а вдруг встречу кого-то интересного… И вот встретил… вас. Я встретил вас, и все былое… У нас с вами не было былого, но, может быть, будущее… — Грегори снова засмеялся, но уже с легкой застенчивостью.

Инга уже была готова оскорбиться тем, что он смеется над ней. Ну не может же он, этот молодой красавец, кокетничать с ней, располневшей, уставшей душой и телом бабушкой одиннадцатилетней внучки. Она даже не знала, как отреагировать. "Нужно просто принять эту игру, чтобы не выглядеть закомплексованной ханжой", — решила она.

— А вы, однако, умненький, — сказала Инга снисходительно, желая его немного даже обидеть, чтобы он поскорее ее оставил с этим неуместным философствованием.

— Не знаю, насколько я умненький, но то, что я любознательный — это точно, — ответил он ей в тон. — "Хочу все знать!". Мне все интересно в этой жизни. Особенно имею слабость к людям интересным, а их не так уж много.

— Позвольте с вами не согласиться. Вы неправы в своей оценке людей, и вам это может мешать в жизни. Простите, что я так говорю, но я старше вас и даю себе такое право. — Инга рассмеялась.