Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

Радостные, счастливые мать с дочкой уселись напротив друг друга за свой столик. На фоне голубизны океана, который только и был виден за окном, их красивые профили образовывали прекрасную романтическую картину на морскую тему для рекламы круиза.

— Как хорошо! Может, это нам награда за то, что пережили в жизни: одиночество, предательства, бедность? Ты-то, мама, точно заслужила. А я… я еще нет… — У Аси неожиданно навернулись на глаза слезы.

— Ася, Ася, оставь это! Ты настрадалась больше, чем я, и хватит! Мы приехали сюда на праздник.

Без пяти шесть они, нарядные и благоухающие дорогими духами, вышли из своих кают. На Асе было несимметричной длины черное облегающее трикотажное платье, которое завершалось у подола воланом, с левой стороны едва достигающим колена, с правой — ниспадающим до щиколотки. Плечи были обнажены, как и спина до талии, у которой платье поддерживалось пересеченным накрест тонким руликом. В руках у нее была вечерняя белая сумочка, составлявшая единый комплект с белыми босоножками на высоком каблуке. Ася излучала радость, покой и благополучие, что делало мать поистине счастливой.

На Нонне было длинное, строгое черное платье с эффектной белой отделкой. Ее туалет дополнял комплект из черных туфель с сумкой фирмы "Шанель". Боб и Майк были одеты в черные токседо с бабочками. Когда они все четверо, как на подбор красивые, направились к месту приема, все на них смотрели и вслух выражали восторг, как принято у американцев.

Они направлялись в холл приема, у порога которого стоял в парадной белой форме капитан корабля. Им оказался испаноязычный красавец средних лет. Он каждого пассажира персонально приветствовал пожатием руки и соответствующим набором стандартных слов.

Завидев Асю, он невольно сменил специально надетую для парада улыбку на неприкрытое восхищение в глазах. Это не прошло незамеченным Майком, и он тут же протянул капитану свою руку, чтобы Ася поскорее отошла и уступила ему место для "получения" своей порции приветствия.

Затем они прошли в огромный, роскошно убранный холл, уставленный маленькими столиками с креслами. На каждом столике горели свечи в оригинальных подсвечниках. Стояли бокалы для шампанского, которые наполнялись снующими официантами — персональное угощение капитана. На стойках вдоль стен зала были разложены на красивых подносах микроскопического размера всевозможные вкусные "штучки", называемые "апетайзерами" (закуски для аппетита).

Весь этот "коктейль-ресепшн" длился полтора часа, после которого отдыхающие направились на "динер" (обед), который закончился примерно в десять часов. Ася предложила всем переодеться и выйти на верхнюю палубу, с которой доносилась музыка.

Нонна была счастлива видеть свою дочь в таком восторженном настроении и тут же поддержала ее. Ася надела купленную на стоянке в Мексике необъятно расширяющуюся к низу яркую юбку, необъятно расширяющуюся к подолу поперечными воланами и блузку с разноцветной вышивкой. Им в тон цветные босоножки на невысоком каблучке. Прилагаемым к юбке поясом в виде косички из цветных ниток она обвязала волосы вокруг головы и стала похожа на необыкновенной красоты цыганку. Нонна надела легкий хлопчатобумажный сарафан бордового цвета и в тон ему сандалии. Мужчины вернулись к дневным шортам с сандалиями на босу ногу.

На палубе, на небольшом подмостке у бассейна та же группа музыкантов исполняла зажигательные мелодии, заводя отдыхающих на танцы. Когда зазвучала традиционная для массовых танцевальных тусовок мелодия танца "Макарена", Нонна не могла не обратить внимание на дочь, в которой все (и взгляд, и невольные движения плеч) отражало реакцию на зажигательную музыку. Матери очень захотелось увидеть дочь в этом жизнерадостном танце, ведь она так молода еще, когда же натанцеваться, если не сейчас. Но Майк солидарность с танцующими выражал лишь веселой улыбкой, не проявляя ни малейшего желания к ним присоединиться.

Танец завершился под общие аплодисменты и наблюдателей, и танцующих. Танцплощадка опустела, и Нонна взяла дочь под руку, этим как бы дав понять, что лучше пойти в более спокойное место.

В это время совершенно неожиданно палуба заполнилась мелодией "Цыганочки", очевидно, заказанной кем-то из русских пассажиров. Подобранная музыкантами на ходу, мелодия воспроизводилась ими не в точности, но обрела новые оттенки и вариации, что придавало ей какую-то особую щемящую эмоциональность.

На "Цыганочку" здесь, на этом пароходе американской туристической компании, никто не торопился откликаться. Было очевидно, что музыкантам просто так играть, без танцующих, было не интересно, и они настроились закругляться.