Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

— Вот знаешь, Грегори, — сказала она, отпив еще шампанского, — не менее важно ответить на вопрос, что же дает эмиграция эмигрантам, что теряет их историческая родина в результате эмиграции, и каков вклад эмигрантов в отечественную культуру и в культуру новой страны обитания.

Культура — произведения творчества, науки, искусства − не имеет границ. Каждый результат, каждый успех обогащает достижениями всю планету в целом, но и в то же время приносит славу исторической родине, народу, представитель которого этим достижением их прославил. Какая разница, где жили Куприн, Бунин или Гуль? Они принесли славу своему народу. А вот узнать бы, чем бы могли обогатить свою страну, мировую культуру, если бы они могли полностью реализовать себя в своей стране?! И, может, не стали б они рассуждать об эмиграции как единственной возможности обрести свободу в реализации себя как человека и как творца, и еще больше преуспели.

— Инга, — перебил Грегори, — а вот я нашел в Интернете статью некоей Л.Г. Березовой, посвященную первым волнам эмиграции. А фамилия какая! — улыбнулся Грегори. — Она пишет: "Покинувшие Россию в результате революции и Гражданской войны составили за границей уникальное сообщество. Исключительность его состояла в той сверхзадаче, что поставила перед беженцами из России история. Один из литераторов Российского зарубежья В. Абданк-Коссовский писал в газете "Возрождение": "Ни одна эмиграция… не получала столь повелительного наказа продолжать и развивать дело родной культуры, как зарубежная Русь" (Возрождение. Париж, 1956.? 52. С.121). Сохранение и развитие русской культуры в традициях Серебряного века и ставит эмиграцию 20 — 30-х гг. в положение культурного феномена. Ни вторая, ни третья волны эмиграции из России общих культурно-национальных задач (да и вообще каких-либо объединительных целей) не ставили". А сможем ли мы сделать какой-то определенный вывод о последних волнах, как вы думаете? — спросил Грегори.

— Ну, я не склонна думать, что последние волны получали такой исторический наказ. Слишком отличаются эпохи во всем. И прежде всего — средства коммуникации. Мир сейчас живет в условиях глобализации и вышел из той замкнутости, в которой жили те люди. Сейчас уже литературу по обе стороны океана рассматривают в концепции единого литературного процесса. Сейчас в любой точке земли русские смотрят телепередачи прямо из Москвы. Но все равно работа, которую вы с Ритой инициируете, имеет огромное значение. Все равно, и при все расширяющихся масштабах глобализации, взаимовлиянии и взаимопереплетении культур, образа жизни, все равно каждая страна, каждый уголок земли живет своей жизнью и имеет свои особенности. Именно поэтому сейчас, когда можно прочитать в интернете любой журнал и газеты из России, здесь почти в каждом городе русскоговорящего рассеянья что-то делается, что связано с отечественной культурой, и прежде всего — средства массовой информации. И мне кажется, Грегори, что нужно составить какую-то методологическую программу, где определить концепцию анализа, составить нечто вроде классификатора, в рамках которого распределить эмигрантов по разным критериям: по уровню образования, по статусу на бывшей родине и в стране эмиграции, по шкале духовных и материальных ценностей, по возрасту, конечно… И тогда можно составить какую-то картину, насколько их жизнь обогатилась или обеднела в духовном плане. Потому что если, например, некий эмигрант там в России не бегал в поисках билетов даже в престижный Московский театр, а здесь пошел потому, что театр приехал прямо к нему, да еще денно и нощно за месяц до гастролей по телевизору зазывал рекламой, это еще не значит, что его духовная жизнь стала богаче. Или наоборот, если он вообще не ходит на русских артистов и не читает русскоязычную прессу, а полностью включился в здешнюю культурную жизнь — это не значит, что его жизнь стала духовно беднее. Тут важны критерии. В общем, Грегори, — Инга встала с кресла, — еще работать и работать.

— Да, еще, Грегори, — прервала себя Инга. — Вот в этой папке, которую я тебе возвращаю, есть очень интересный обзор Либермана на двухтомник поэта Елагина, подготовленный Витковским. У тебя есть представление, где этот двухтомник можно было бы достать?

— Интересно, Инга, — улыбнулся Грегори, снова открыв свой дипломат. — Вот из всего, что вы увидели в этой папке, вы сейчас заговорили об этой работе, а я вот принес именно тот выпуск "Нового Журнала", где напечатана беседа Валентины Синкевич с Витковским… Ну, вы встречали имя Валентины Синкевич на страницах "Побережья". Она очень известный поэт и одна из ярчайших фигур в эмиграции, много лет издает поэтический альманах "Встречи", была знакома со многими известными личностями, в том числе с Андреем Седых. Ну, — остановил себя Грегори, — о Валентине Синкевич мы еще отдельно напишем и соберем материалы… Я вам журнал оставлю, но раз уж зашел разговор, я вам зачитаю некоторые места, о контакте Витковского с Елагиным. Я, например, не знал, что Елагин был кузеном Новеллы Матвеевой.