Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

Грегори оперативно сориентировался, и они все втроем оказались за столом юбиляра с супругой, где тосты, шутки, рассказы сменяли один другой. То и дело кто-то от другого стола подходил к главному, дабы произнести тост в честь именинника. И, конечно, не обошлось без "интеллигентских" дебатов о событиях в мире, в России, в Америке. Четко ощущалось деление на тех, кто больше симпатизирует демократам, и тех, кто — республиканцам. И как водится в академической американской среде, здесь преобладали либеральные взгляды на окружающий мир.

Когда по какому-то из вопросов спор накалился между "демократами" и республиканцами до угрожающих ссорой размеров, Соня тут же захлопала в ладоши и воскликнула:

− Ребята, бросьте свои интеллигентские советские штучки − говорить о серьезном за столом. Вы в Америке. Здесь принято на праздниках иметь фан и веселиться. Но если вы все же очень хотите жить по-интеллигентски, по-советскому (она засмеялась коверканью слов), то, пожалуйста: у нас есть кухня. — Она снова рассмеялась.

Когда трапеза подходила к концу, комнаты и столы как-то незаметно опустели примерно на десять гостей. Инга решила, что это конец вечера, и спросила Грегори:

— Что, нам уже собираться можно?

— Что вы, Инга! Сейчас только все начнется. Где-то они что-то репетируют или переодеваются. А вам, похоже, здесь скучно. Как-то вы совсем невеселы.

— Грегори, я словно окунулась в атмосферу своей ранней молодости, когда я только приехала в Академгородок. Наши вечерники были, ну, конечно, не в таких хоромах. Хотя тогда, как молодые ученые, мы имели такие жилищные условия в Академгородке, которые по советским меркам тоже можно было считать хоромами. Так что вы привели меня в мою молодость.

— Инга, поверьте, вы и сейчас очень молоды, — сказал Грегори, используя все возможные оттенки голоса для того, чтобы подчеркнуть искренность сказанного им.

В это время где-то внизу раздался звук настоящего пионерского горна, и Грегори предложил Инге спуститься вслед за ним.

— Так, прошу всех вниз! — крикнул кто-то.

Все спустились вниз и ахнули. Посреди большой, ухоженной комнаты было сооружение, точно имитирующее костер. Тонкая ткань — "пламя", пробивающееся поддувкой изнутри сквозь прутья, казалось, даже испускало запах костра. Складные стулья для зрителей расставлены вокруг. Не занята была лишь небольшая часть круга у костра, предназначенная для "сцены".

Как только все расселись, раздались звуки марша, издаваемого горном и барабаном. И стройными шагами вслед за "девушкой"-горнисткой вышла вся "пионерская дружина" — мужчины, независимо от возраста и размеров, в коротких голубых шортах, белых рубашках с алыми галстуками на груди. У женщин, тоже независимо от возраста и размера, одеянье такое же, только вместо шорт короткие юбочки в складочку. На головах у женщин — у кого бантики, у кого искусственные косички. Все зрители умирали со смеху, но "пионеры" невозмутимо и серьезно выполняли свою "пионерскую работу".

Они выстроились в шеренгу, и "председатель отряда", держа красный галстук, предназначенный для юбиляра, обращаясь к юбиляру, торжественно запел:

Радостным шагом с песней веселой

Дружно шагаем мы с нашим Левой

Близится эра светлых годов

Стать фул-профессором Лева готов!

Лева, для которого все было приготовлено в качестве сюрприза, между тем мгновенно, с присущей ему веселостью и находчивостью отреагировал абсолютно адекватно. Он подошел к "председателю" и, отдав салют, громко под общий хохот изрек: "Всегда готов!"

"Председатель", который слыл в этой компании мастером импровизации, почти как пушкинский герой из "Египетских ночей", тут же ответил:

Как повяжем галстук, береги его

Он частица детства, детства твоего.

Он повязал юбиляру галстук, и капустник на пионерскую тему длился еще с час..

Инга с наслаждением смотрела на это действо, и ее поражала живучесть академгородковских традиций, выражающихся и в манере поведения и общения друг с другом, и в шутках, в тематике разговоров, и в этом неугасающем романтизме.

После небольшого перерыва на чай и кофе хозяева снова предложили всем спуститься вниз.

Светильники в большой комнате были погашены, и она освещалась только за счет "костра". Все расселись, и власть перешла к гитаристам. Они запели, и все остальные гости дружно вполголоса подпевали нежным романтическим песням Окуджавы, Визбора, Высоцкого, Новеллы Матвеевой, Кукина, Кима.

"Ну точно Академгородок в те годы, когда мы туда приехали, — думала Инга, охваченная ностальгическими воспоминаниями по тем далеким временам больших надежд и ожиданий. Ведь не зря утверждали тогда в спорах, что не мы жили в Городке, "а он жил в нас". Действительно, вот живет Академгородок в них, и они привезли его дух сюда, в Америку. И как же эти люди несравнимы с теми, что были у Алекса. Они не хуже и не лучше. Это просто совсем другой мир. Вот почему при всем великолепии мне было так неуютно, так не интересно там… И вот почему мне так хорошо и уютно здесь. Потому что во мне, как и в них, живет Городок.