Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

Все жили в центре Новосибирска, в том числе американский гость, которого поселили в гостинице недалеко от административного здания фирмы. Только Лина — в Академгородке. Шота Валерьевич тихо прошептал Лине, что такси, на котором она вернется в Академгородок, будет, естественно, оплачено фирмой. Все руководство фирмы было при машинах с персональными водителями, и Майку предложили подвезти его в гостиницу. Но американец сказал, что хочет прогуляться до гостиницы пешком, поскольку ходьбы было минут десять − пятнадцать. Этот вариант был точно просчитан Майком, и когда все разъезжались, в глазах сотрудников фирмы все выглядело так, что Лина с Майком как бы случайно остались одни в холле. Лина — в ожидании такси, а Майк — чтобы пройтись пешком. Такси подоспело тут же, как только коллеги покинули паркинг ресторана. Лина протянула Майку руку для прощания, но он вдруг сказал:

— Лина, если ты не возражаешь, я поеду с тобой к тебе.

До Городка из города ночью, когда движение на дороге уменьшается, ехать минут двадцать пять − тридцать. Оба сидели на заднем сиденье всю дорогу молча, как глухонемые, казалось, скованные неловкостью.

Когда они вышли из не очень теплого салона машины, показалось, что мороз стал еще сильнее. Майк, вручив водителю доллары, ухватил Лину за локоть, и они быстро проскочили в подъезд.

Когда-то эти престижные, значительно улучшенной (по сравнению с "хрущобами") планировки дома были красивыми и казались величественными. Постепенно они, как и многое в Городке, дряхлели, беспросветно ожидая обновления, ремонта. Сейчас Лина как бы впервые посмотрела на это со стороны, глазами заокеанского гостя, и ей стало неловко за свою страну, столь богатую природными ресурсами и людскими талантами. Стало стыдно еще и потому, что привезла она американца не куда-нибудь в бедные кварталы, какие есть в каждой стране, где живет необразованный, не очень трудолюбивый люд. А привезла его в Академгородок! Место уникальное по концентрации интеллектуалов, высоких профессионалов на душу населения.

Раньше Лина как-то по привычке даже и не замечала изуродованных отлепившейся краской стен, обшарпанных дверей, отбитых лестниц, кошачьего запаха в подъезде. А сейчас это уродство сквозь призму взгляда американца казалось еще более утрированным, постыдным. Майк из деликатности делал вид, что вовсе и не смотрит на все это, и следовал за Линой, которая ускорила движение по лестнице, чтобы поскорее оказаться в своей квартире, которая на фоне кошмарного подъезда будет выглядеть еще прекрасней.

Эта квартира ей досталась после того, как она разменяла ради дочери их предыдущую сдвоенную полногабаритную квартиру, которую Олег получил по статусу и по размеру семьи, на две в разных районах Академгородка. Сейчас Лине уже казалось, что когда она несколько лет назад начала обустраивать эту квартиру, делать ремонт, оформлять дизайн, она все это делала ради сегодняшнего дня, когда к ней в гости придет этот единственный в мире мужчина, о каком она, как и всякая женщина, с юности грезила во снах.

Когда они переступили порог, уже в прихожей глаза Майка озарились восторгом от уюта и тепла, который излучала квартира Лины. Раздевшись в прихожей, они прошли в гостиную, где Майк, потирая не привыкшие к холоду руки, сел в кресло. Лина поставила на журнальный столик подсвечник, бутылку "Рислинга", два хрустальных бокала. Она зажгла свечи, погасила свет, и гостиная превратилась в место, где человеку спокойно, хорошо и легко.

Майк смотрел восторженно на эту простую, ясную и в то же время загадочную женщину из совсем другой культуры, другой истории, другой жизни, но, как никто, близкую, понятную и желанную. Она ничего не говорила, лишь ходила из комнаты в кухню, накрывая столик на двоих. И все, что она делала, каждое ее движение, походка на фоне созданного ею уюта так волновали его, что он терял самообладание.

И когда Лина снова появилась с какой-то тарелочкой в руке, он схватил ее на руки и унес в спальню…

На следующий день, примерно в полдень, они пошли погулять по улицам Академгородка. Прошлись по лесу. Красота природы, все, что Лина рассказывала ему об истории Академгородка, о том, какие люди его начинали, на каких демократических традициях он был основан, вызывали у Майка восхищение и желание побольше узнать о России, Сибири.

Хоть американец крепился, "пижонил", но Лина видела, что ему трудно скрывать, как не просто дается встреча с сибирским морозом, да еще при неадекватной экипировке. Боясь к тому же, что это грозит ему простудой, Лина предложила вернуться домой.

В эти выходные никаких представлений, концертов в Доме ученых не было, и Лина забеспокоилась, что Майку будет скучно.

— Ты бы хотел пообщаться с русской компанией, Майк? — спросила она игриво, когда они отогревались ароматным чаем в кухне.

— А что, у вас так просто можно созвать компанию? — спросил он, подняв брови от удивления.

— А что тут такого, — весело и слегка кокетливо сказала Лина. — Вот увидишь, я сейчас сяду на телефон, и уже вечером будет полная комната гостей и полный стол закусок.