Назад в СССР 7

— Это не совпадение. Сначала он отдал Богу душу, а потом я тебя выпустил. Инсульт у партократов — дело обычное. Работа, знаешь ли, нервная, особенно если рыльце в пушку. Думаешь, я бы помог тебе сбежать, если бы не был уверен, что ты больше не наделаешь глупостей?

— Месть — это не глупость, — категорично замотал головой Березов, а потом с некоторым ехидством добавил. — И я вовсе не мстителен. Убив врага, я его прощаю. Навсегда.

— Саня, враги там, на войне. А здесь — граждане. Я не солдат, а мент. Любое убийство для меня — преступление. Пора очнуться.

Березов качнул головой, отказываясь понимать мои слова.

— Повезло, тебе, мент, что никого не убивал. Что во сне к тебе никто не приходит.

— Ошибаешься, приходил, — я вспомнил, как расправился со следователем Новоульяновской прокуратуры Гориным. — Было дело…

Были и еще случаи, из прошлой жизни. Но о них вспоминать совсем не хотелось.

— Ну, тогда ты меня понимаешь, — ухмыльнулся Березов. — Волк волку не враг.

— Я не такой, как ты, — слова военного заставили меня задуматься.

— Это только кажется, — улыбнулся Березов. — Уверен, что на моем месте ты поступил бы так же.

— Возможно… Но я не на твоем месте. Лучше давай сменим тему. Скажи, как ты узнал о разрезах на животе женщин? Ведь местные на это особо внимание не обратили. Среди множества резаных ран эти детали как-то терялись поначалу. Значит, нигде об этом написать не могли.

— Есть один дикий народец. С калашами бегает по пустыне, а нравы как у пещерных людей. Приходилось сталкиваться с ними по долгу службы в своей прошлой славной жизни. Они, когда убивали врага, над мертвым совершали варварский обряд. Чтобы те в загробной жизни, якобы, не могли иметь потомство. Трупы мужчин кастрировали, а женщинам вспарывали животы. Они считали, что так уничтожают продолжение рода своих противников, и те никогда не смогут больше возродиться и вернуться на землю в обличьи своих потомков. Так вот… Год назад, когда в Зеленоярске убили первую женщину, её труп нашли в подворотне, как раз совсем недалеко от моего дома. Меня привлекли в качестве понятого. Я видел ее тело и сразу вспомнил про почерк варваров. Никто не обратил внимания в кровавом месиве на эту любопытную особенность. А у меня в мозгу сразу щелкнуло — и отложилось, что это вовсе не банальное убийство, а некий ритуал. Потом были еще жертвы. Там уж не видел тел, да и сам понимаешь, никто у нас сильно это не афишировал. Так, пару строк в газете. Но я поспорить мог, что там имеются такие же раны, ведь тот порез был совершенно не случаен. Зверь и варвар всегда убивает одинаково.

Он немного помолчал, вспоминая.

— Почерк можно отследить. Когда стал мстить, первым я убил цыгана. И решил повторить стиль Зеленоярского Потрошителя, как ты его называешь, чтобы запутать следы.

— Ясно, — я задумчиво покачал головой. — Вот только я что-то не припоминаю твою фамилию в графе «понятые». А я ведь проштудировал каждый протокол.

— Тут секрет нехитрый. Я представился другой фамилией, — ухмыльнулся Березов. — Это у меня профессиональное — скрывать личность. Когда попросили побыть понятым — паспорта не спрашивали. Просто записали анкетные данные в протокол со слов. Проще некуда.

— Ну, да… — кивнул я. — Обычно у понятых документов не требуют, им верят на слово.

— Какой план, лейтенант? — неожиданно спросил Березов. — Для чего тебе я? Не просто же так ты меня освободил.

— Есть одна мыслишка у меня, — я задумчиво забарабанил пальцами по журнальному столику. — Пока твоя задача сидеть здесь и не высовываться.

Это моему подопечному очень не понравилось.

— Сидеть? — нахмурился Березов. — Из одной клетки ты запер меня в другой?

— Так надо, Саня, поверь. Нельзя, чтобы тебя менты сцапали. Иначе мой план рухнет. Всё будет зря.

* * *

Телефон задребезжал. Я поднял трубку и не успел даже сказать «алло», как из динамика раздался встревоженный голос Горохова:

— Андрей Григорьевич, ты?

— Здравия желаю, Никита Егорович. Кто ж ещё, говорите, что случилось.

— Привет! Плохо дело! — без прелюдий выдал следователь.

— Что такое? — по спине пробежал неприятный холодок.

Никогда я не слышал, чтобы Горохов был так встревожен.

— Нашу межведомственную группу расформировали!

Повисла пауза. Меня словно кувалдой по голове огрели.

— Как — расформировали? — наконец, вымолвил я, все еще не веря услышанному. — Когда?

Горохов длинно выдохнул прямо в трубку.

— Официально еще нет межведомственного приказа о нашей ликвидации, но проект готовится полным ходом, уже на подписи у генерального прокурора и Щелокова. Я, как ты знаешь, хотел к тебе перебазироваться, но мне командировку забрили. Еще пара-тройка дней, пока формальности и согласования пройдут, и все… Труба дело. Прощаться с вами со всеми буду. Пенсию я выработал, а в прокуратуру после такой подставы обратно не вернусь. Должность мне там предложили неплохую. Потолок генеральский, если по МВД-шному рассуждать, но не мое это, аналитическим отделом руководить, бумажки перебирать и статистику подбивать. Я птица вольная. В клетке сидеть не смогу.