Навстречу приключениям

– Это произошло так давно, – ответила Инжир. – Меня это уже не… – она осеклась и медленно опустилась на спину, снова глядя в небо. – Меня это всё ещё иногда беспокоит, – вздохнула она. – Но не так, как раньше. И мне тоже жаль. Я имею в виду твоих родителей, Морской Ястреб.

– Мне тоже, – сказал Рафи.

– И мне жаль, что тебе пришлось уехать из дома, Рафи, – обратилась к нему Инжир. – Сейчас я чувствую себя на Одиноком острове как дома и знаю, что мне не хотелось бы уезжать.

– Мне тоже жаль, – тихо отозвался Рафи.

Милтон не понимал, что сейчас происходило. Поблизости не было лозы Тайноявия, но все, слева и справа, протягивали друг другу руки.

– Думаю, хуже всего в этом году для меня было то, – сказал он, обращаясь к небесам и своим товарищам по палатке, – насколько одиноко я себя чувствовал в самые гадкие моменты.

– Ты не узнаешь, что такое одиночество, пока не поживёшь на почти необитаемом острове, – возразил Рафи.

– Или не начнёшь думать о том, что придётся с него уехать, – добавила Инжир.

– Вы не узнаете, что такое одиночество, пока не разобьёте нос своему любимому учителю во время ужасного, но неизбежного несчастного случая, после чего ваш папа переедет в городскую квартиру, – ответил Милтон. Он снял очки и потёр глаза. Когда он их открыл, всё небо смешалось в расплывчатый комок света и тьмы. – Но сегодня меня затягивали и выталкивали, я зашёл дальше, чем считал возможным, меня чуть не поглотило злобное растение, и это было нечто одновременно гадкое и выдающееся. Но я вовсе не чувствовал себя одиноко.

– Это потому, что ты не один, – сказала Инжир.

– Ага, – проговорил Рафи, – нравится тебе это или нет, мы пройдём через это вместе.

– Вместе, матросы, – певуче пробормотал Гейб, превращаясь в сонный комочек. – Что вы на это скажете?

– Скажу, что, наверное, – ответил Милтон, – на Одиноком острове, в конце концов, не так уж одиноко.

Глава 47 Неспящие в джунглях

После того как все уснули, Милтон ещё долго лежал без сна. Все эти разговоры по душам (откровенно и начистоту) заставили его задуматься о совершенно новой проблеме. Он уставился на звёзды (и на листья, и на плазменные шары, горящие за много световых лет отсюда) и попытался больше не думать. Он прислушивался ко вдохам и выдохам своих товарищей по палатке (и к храпу Рафи, который был ничем по сравнению с носорожьим гудением дяди Эвана). Он изо всех сил старался игнорировать проблему, которая снова, снова и снова возникала у него в голове в тишине палатки.

Наконец он не выдержал. Он повернулся к Инжир и прошептал:

– Инжир? Ты спишь?

Инжир не ответила, и когда Милтон придвинулся к ней, то увидел, что её глаза закрыты. Она дышала глубоко, как человек, который крепко спит. Но ему нужно было поговорить с ней прямо сейчас.

Он ущипнул её за внутреннюю сторону верхней части руки – там, где кожа наиболее чувствительна. Не слишком сильно, но вполне ощутимо. Затем он отдёрнул руку и перевернулся на другой бок (молниеносные рефлексы!).

Инжир распахнула глаза и воскликнула:

– Ой!

– Ой, привет, Инжир, – прошептал Милтон.

Инжир сонно простонала.

– Ты почему не спишь, Морской Ястреб? – пробормотала она.

– Мне не требуется много сна, – ответил Милтон. – А может, и требуется. Но иногда я способен обходиться совсем малым его количеством, – он перевернулся в спальном мешке, чтобы снова оказаться с ней лицом к лицу. На нём не было очков, поэтому она выглядела для него как картина импрессиониста: пятно в мире пятен.

– Ну, что у тебя? – спросила она.

– Я тут подумал, Инжир, – сказал он. – И дело в том, что… что, если мы не найдём сокровище? Что, если мы не спасём остров?

Она нахмурилась, потёрла глаза и, держа руку на лице, ответила:

– Мы не можем беспокоиться об этом, Морской Ястреб. Подумай обо всём, что мы сделали сегодня. Мы прошли через лозу, выжили в реке, и мы знаем, что должны идти в центр острова. Мы найдём сокровище.

– Но если не найдём, – настаивал Милтон, – всё путешествие пройдёт впустую. Компания «Кулебра» получит остров. Дядя Эван будет совершенно раздавлен. Вам с мамой придётся уехать, – он резко вдохнул и закончил с выдохом, который, должно быть, буквально состоял из страха. – И ты больше не захочешь быть моей подругой.

Инжир молчала так долго, что Милтон подумал, что она наверняка снова уснула. Что, наверное, было бы очень кстати. Он не хотел, чтобы она сказала, что он прав.

Но затем она убрала руку с лица. Лунный свет застыл в её широко раскрытых круглых глазах и превратил их сами в луны, огромные и светящиеся (по крайней мере, на взгляд Милтона без очков).

– С сокровищем или без, – сказала Инжир, – я всё равно буду твоей подругой, Морской Ястреб. А теперь спи.

И после этого Милтон уснул.

Глава 48 Клыки и мамы