Навстречу приключениям

Рафи опять бросился к забракованной пальмовой ветви. Милтон (на краткий миг) снова рассмотрел возможность побега. Но он не мог это сделать. Он не мог прокричать: «Счастливо!» и умчаться прочь, каким бы напуганным он ни был (и какое бы отвращение ни испытывал), – не сейчас, когда Гейб в опасности. Если у него и был шанс показать – доказать, – что он действительно Морской Ястреб П. Грин, то это был тот самый случай. И к тому же Милтон осознал, что Морской Ястреб и сам как-то побывал в похожей ситуации.

Морской Ястреб пробирался через джунгли, как вдруг земля под ним обвалилась, и он оказался в норе очень злого и необычайно огромного медоеда[13]. Это была не суперсложная миссия. Милтон просто заставил Морского Ястреба нагнуться, повернуться и издать свой коронный зов хищной птицы, снять при этом верёвку с разгрузочного пояса, зацепить её за камень на краю ямы, а затем выкарабкаться наверх, к безопасности.

У Гейба не было верёвки. У Милтона тоже не было верёвки. Но у него была…

– Лоза! – воскликнул он.

Милтон бросился к красному дереву и начал разматывать самую длинную на вид лозу так быстро, как только мог. Рафи тут же всё понял и пришёл ему на помощь. Когда они освободили довольно длинную плеть, то спустили её в яму.

Конец лозы приземлился рядом с Гейбом. Гейб схватился за него…

Но его резкие движения заставили Подземного слона перейти в наступление! Он стал двигаться в сторону Гейба, подползая всё ближе и ближе, быстрее и быстрее размахивая носом.

– Не двигайся, Гейб, – велел Рафи.

Милтон уже привёл в исполнение одну гениальную идею, но этого оказалось недостаточно. Его уверенность Морского Ястреба начала сходить на нет. А у Гейба был такой маленький, крошечный шнобелёк. У него не было никаких шансов!

– Вот бы Инжир была здесь, – простонал он. – Не знаю, получится ли у меня справиться с этим без неё.

Лоза Тайноявия в его руках дрогнула. А затем дернулась вверх, подняв Гейба примерно на метр. Подземный слон в яме застыл.

– Что случилось?! – воскликнул Рафи. – Что ты сделал?

– Ничего, – ответил Милтон, удивлённо качая головой.

– Ну тогда сделай ничего снова, доктор Птичьи Мозги! – прокричал Рафи.

Птичьи Мозги. Какое дурацкое прозвище! Оно даже не было остроумным или чересчур грубым, но тем не менее услышать его было всё равно что получить ещё один подзатыльник от гигантской невидимой руки.

И этот подзатыльник заставил его кое-что вспомнить.

«В последнее время большинство зовёт меня Птичьи Мозги», – сказал он лозе в тот день, когда нашёл путеводитель. В тот день, когда её плети свернулись наверх, словно гигантские клубки зелёной пряжи. Милтону не были ясны все тонкости того, что это значило, но он доверился своему (чувствительному) нутру и проревел:

– Я не люблю, когда меня зовут Птичьи Мозги! Это не моё имя!

Лоза поднялась ещё на метр.

На этот раз, когда Гейб стал подниматься, Подземный слон снова пришёл в движение, поняв, что соперник ускользает от него. Он пополз вперёд, трубя, ворча и скрежеща зубами. Гейб находился уже всего в метре от края ямы, но Подземный слон был таким большим, что всё ещё мог достать его своим хоботом. Всего один удар, и Гейб, который еле держался, упадёт прямо на его склизкую спину.

– Хорошо-хорошо, прости меня! – воскликнул Рафи. – Я не хотел. Я просто очень испугался. Тяни!

Милтон и Рафи всё тянули и тянули, а лоза всё расплеталась и расплеталась, как будто все они – и мальчики, и растения – действовали вместе, пока наконец не вытянули Гейба из ямы.

– Привет-привет, – сказал тот, весь в пыли и с улыбкой на лице. – Не, вы видели этого монстра? Ой-ёй!

Рафи не стал терять времени даром. Он схватил брата в охапку, вскочил на ноги и зашагал в сторону пляжа.

Но затем он остановился и развернулся.

– Спасибо, Морской Ястреб, – произнёс он, после чего поспешил прочь.

– Всегда пожалуйста, – ответил Милтон удаляющимся фигурам мальчиков. А затем повалился наземь (на безопасном расстоянии от обвала).

Прошло некоторое время, прежде чем он нашёл в себе силы перевернуться и снова подползти к яме. Подземного слона в ней больше не было. Если бы это был Остров Дебрей, сейчас было бы самое время поближе рассмотреть великолепное (великолепно отвратительное) существо и сделать запись в полевом дневнике. Поэтому он ждал, смотрел и даже бросил в яму несколько тефтелей, которые взял с собой в качестве перекуса, но слоночервь не появлялся. И тогда Милтон зашагал обратно к пляжу.

И лишь дойдя до крыльца дома дяди Эвана, он понял, что путеводитель остался у Рафи.

Глава 31 Решения, найденные в темноте

В ту ночь Милтон не мог уснуть.

Внутри у него всё смешалось, превратившись в шведский стол из чувств и винегрет из мыслей, как гадких, так и выдающихся, – и в этом был смысл, ведь день выдался смешанным, напоминающим шведский стол и винегрет одновременно.

С одной стороны, он бежал навстречу опасности, был готов прийти на помощь. С другой стороны, Инжир фактически сказала ему, что больше не хочет с ним дружить.