Navsegda

нашей с ней встречи весь мой мир заиграл новыми красками. Стоило мне познакомиться с

Лоррейн, как я позабыл об Эстер так же быстро, как та позабыла обо мне.

— Я не хочу, чтобы Бен стал историей, о которой можно рассказывать

молоденьким женщинам в библиотеке. Он больше, чем какая-то история. Вот этого-то я и

боюсь! Боюсь, что он станет просто историей, — признаюсь я.

Джордж кивает:

— Я знаю. У тебя необязательно всё будет так, как было у меня. Я просто пытаюсь

тебе сказать, что твой жизненный путь будет очень долгим и на нем встретятся такие

зигзаги, какие тебе даже трудно представить. Ты не осознаешь, насколько был молод,

пока не теряешь эту самую молодость. Вот что я хочу донести до тебя, Элси. Твоя жизнь

только началась. Потеряв Эстер, я думал, что моя жизнь кончена. Мне было двадцать. Я

понятия не имел, что мне уготовано. Как и ты.

Джордж замолкает, доедает свой сэндвич, и мы некоторое время сидим молча. Я

обдумываю его слова, но остаюсь в полном убеждении, что сколько бы лет меня впереди

не ждало, наслаждаться ими — значит, отречься от того, что останется позади.

88

— Спасибо, — благодарю я. От чистого сердца.

Пусть я и не смогу оправиться от своей потери, как оправился он, но приятно

осознавать, что кому-то это удалось.

— Это я должен вас благодарить! Вы развеяли мою скуку!

* * *

После обеда я продолжаю собирать материалы о Клеопатре. В жизни этой

женщины было две великих любви, и ничем хорошим они не закончились. Но у нее хотя

бы остался сын, продолжение династии Цезаря. Она, по крайней мере, могла возложить

его тело на золотые монеты, воздвигнуть статуи в его честь, обожествить его. Она могла

сделать так, чтобы память о нем жила. У меня же остались лишь грязные носки Бена.

В пятницу, после работы и по дороге домой, где меня ждут тоскливые, ничем не

занятые выходные, я подумываю о том, чтобы позвонить Сьюзен и спросить, как она

поживает. Но передумываю.

Дома я иду в ванную и включаю душ. Раздеваясь, слышу звонок своего

мобильного, вибрирующего на полу в заднем кармане джинсов. Нашарив его, я нажимаю

на «ответить» и только тогда вижу, кто звонит. Мама.

— Привет, — говорит она.

— О. Привет, — отвечаю я.

— Мы с твоим папой хотели узнать, как у тебя дела. Как ты… эм… справляешься с

навалившимся.

— С навалившимся? — возмущаюсь я, раздраженная тем, что мама пытается

подобрать выражение понейтральнее.

— Ну… мы знаем, что тебе сейчас тяжело, сидим здесь и думаем о тебе… Я просто

хотела спросить… как ты?

— В порядке, спасибо. — Я не выключаю воду, надеясь, что разговор быстро

свернется.

— Как хорошо! Очень хорошо. — В ее голосе слышится радость. — Мы

беспокоились. И рады слышать, что тебе уже лучше. Должно быть, ты чувствуешься себя

странно, оказавшись в центре всего этого, окунувшись в горе его семьи.

— Уху. — Я устало выключаю душ. Какой смысл объяснять ей, что его семьей

была я? Что это мое горе. Что я сказала «Я в порядке» только потому, что именно так

принято отвечать на подобные вопросы.

— Хорошо, — повторяет мама.

Я слышу на заднем фоне голос отца, но не могу разобрать его слов, а мама тут же

начинает прощаться:

— Что ж, если тебе что-нибудь будет нужно…

Она всегда так говорит, и я даже не знаю, что она под этим подразумевает.

— Спасибо.

Я нажимаю на отбой, снова включаю кран и залезаю под воду. Как же мне нужен

Бен! Хотя бы минута с ним. Чтобы он появился вдруг и обнял меня. Хотя бы на минуту.

Одну минуту. Я выхожу из душа и хватаю полотенце с мобильным.

* * *

Я звоню Сьюзен. Спрашиваю у нее, не пообедает ли она завтра со мной, и она

отвечает, что свободна. Мы договариваемся встретиться в ресторанчике, расположенном

на середине пути между нашими домами. Затем я надеваю ночную рубашку, залезаю в

постель и вдыхаю запах Бена, еще оставшийся на его стороне. Он становится всё слабее и

слабее, и каждый раз мне приходится делать более глубокий вдох.

89

Сьюзен предложила пообедать в Редондо-Бич. Оказывается, они с Беном часто

приезжали сюда. А когда Стив был жив, они ужинали здесь втроем. Однако Сьюзен

предупредила, чтобы я не ожидала чего-то изысканного.

— Надеюсь, ты не против мексиканской кухни, — сказала она.

Ресторан оформлен в стиле Асьенды, обставлен декоративными быками и пестрит

яркими красками. Он какой-то вызывающе аляповатый, гордо и напоказ выставляющий

мешанину безвкусицы. По дороге к столику Сьюзен я прохожу мимо нескольких картин с

изображением коктейля «Маргарита».

Сьюзен сидит за столиком с бокалом воды и тут же поднимается, чтобы обнять

меня. Она и пахнет, и выглядит, как обычно: сплошное спокойствие и сдержанность. Ее

горе всегда с ней — как наряд. Но не гламурный, а повседневный.

— Ужасное место, правда? — смеется она.

— Нет, — не соглашаюсь я. — Любое место, где предлагают три блюда за десять

баксов — прелестно.

Подошедший официант ставит на стол чашку с кукурузными чипсами и соусом, и я