Navsegda

— У меня умер муж, — говорю я. Как ни в чем ни бывало, пытаясь сгладить

остроту затронутой темы.

— Оу, — удивленно реагирует мистер Каллахан. — Мне больно это слышать. Это

интересно, как я и просил, но ужасно. Я не знал, что вы были замужем.

— Вы видели моего мужа. Несколько месяцев назад.

— Я помню. Просто не знал, что вы были женаты.

— Мы поженились незадолго до того, как он умер.

— Это ужасно, — повторяет мистер Каллахан и берет меня за руку. Этот жест

слишком интимный, чтобы я чувствовала определенную неловкость, но не неприятный. —

Мне так жаль, Элси. Вам, должно быть, сейчас так тяжело.

Я пожимаю плечами и тут же жалею об этом. Как можно пожимать плечами, когда

разговор касается Бена?

— Да, — признаюсь я. — Мне тяжело.

— Вас поэтому некоторое время не было в библиотеке? — спрашивает мистер

Каллахан, и, наверное, я выдаю лицом свое удивление, потому что он добавляет: — Вы

здесь моя любимица, и я прихожу сюда каждый день. Думаете, я не заметил бы, что моя

любимица куда-то пропала?

Улыбнувшись, я откусываю свой сэндвич.

— Я знаю вас не очень хорошо, Элси, — продолжает он. — Но вот что я знаю: вы

— боец. В вас есть смелость. Дерзость. Как хотите это назовите.

— Спасибо, мистер Каллахан. — Он неодобрительно приподнимает бровь, и я тут

же поправляюсь: — Джордж.

— Не за что. Такой я вас вижу. И вы обязательно оправитесь. Вы, вероятно, в это не

верите, но я вам точно говорю — однажды вы оглянитесь на свое прошлое и подумаете:

«Слава богу, этот период прошел. Я справилась и смогла его пережить». Говорю вам: так

и будет.

Мне это кажется сомнительным, и я чувствую, что сомнения отражаются на моем

лице. Чувствую, как опускаются уголки моих губ.

— Вы не верите мне, да? — спрашивает мистер Каллахан, впервые беря в руки свой

сэндвич.

— Скорее, нет, Джордж, — улыбаюсь я. — И даже не уверена, что этого хочу.

— Вы так молоды, Элси! Мне восемьдесят шесть лет. Я родился еще до Великой

Депрессии.17 Вы только представьте себе это! А ведь во время Великой Депрессии никто и

подумать не мог, что я доживу до сегодняшнего дня. Гляньте на меня! Я все еще не

сыграл в ящик! Сижу здесь с красивой молодой леди и поедаю сэндвич. В жизни

случается такое, что трудно себе представить. Но время бежит, меняется само и изменяет

тебя, и однажды жизнь огорошивает тебя тем, чего ты ну никак не предвидел.

— Ну… может быть.

17 Великая Депрессия — продолжительный экономический кризис в мировой экономике, начавшийся в

США в 1929 году, а затем и в других странах мира.

87

— Не может быть, а так и есть, — твердо возражает мистер Каллахан. Не сердито,

но непреклонно. — Я расскажу вам сейчас то, чего не знает ни одна живая душа. Кроме

моей жены, конечно же — она знает всё.

— Хорошо.

Я уже проглотила свой сэндвич, в то время как мистер Каллахан лишь пару раз

откусил от своего. Обычно я последняя всё доедаю, и сейчас осознаю почему: потому что

всегда сама болтаю, а не слушаю.

— Я воевал во Второй мировой войне. Был призван в самом начале 1945 года. Это

самое тяжело время в моей жизни. Положа руку на сердце скажу, что тогда серьезно

пошатнулась моя вера в бога и в человечество. Вера во всё. Война — не для меня.

Единственное, что помогло мне ее пережить — Эстер Моррис. Я полюбил ее с первого

взгляда. Нам было восемнадцать. Я увидел ее сидящую с подругами на другой стороне

улицы, и сразу же понял. Понял, что она — мать моих будущих детей. Я перешел дорогу,

представился, пригласил ее на свидание и через полгода мы уже обручились. Занесенный

войной в Европу, я знал, что надолго там не задержусь. И был прав: через восемь месяцев

я был ранен.

— Ох.

— Я получил три ранения. Два в плечо, одно — по касательной — в бок. Помню,

как лежал в медицинской палатке, надо мной склонилась медсестра, ко мне спешит

доктор. В этот момент я был самым счастливым человеком на земле. Потому что знал:

меня отправят домой и я увижу Эстер. Как же мне повезло! Я насколько возможно быстро

поправился и вернулся домой. Но Эстер там не было. Ни следа от нее.

Мистер Каллахан вздыхает, но это скорее тяжелый вздох, вызванный старостью,

нежели болью сердечной.

— Я всё еще не знаю, куда она ушла. Она просто взяла и оставила меня. Не сказав,

почему. До меня доходили слухи, что она связалась с каким-то торговцем, но я не знаю,

правда ли это. Больше я ее никогда не видел.

— О боже. — Теперь уже я хватаю руку Джорджа. — Это ужасно. Мне так жаль.

— Не стоит, — отвечает он. — Я годы ждал ее возвращения. Никуда из города не

уезжал, боясь, что она может вернуться в поисках меня. Я был убит горем и опустошен.

— Естественно.

— Но знаете что?

— Ммм?

— Я стойко переживал день за днем, и они привели меня к Лоррейн. А Лоррейн —

любовь всей моей жизни. Эстер — история, о которой можно рассказывать молоденьким

женщинам в библиотеке, с Лоррейн же я чувствую себя так, будто могу завоевать весь

мир. Будто вся вселенная создана лишь для того, чтобы я в ней жил. В первую же минуту