Натиск с Ригеля

– Ну, я не совсем понимаю, – сказала она. – Я несведуща в таких вещах. Все, что я знаю, это то, о чем думал парень, который контролировал меня, и позволил мне прочитать мысли, не догадываясь об этом. Но я извлекла из этого вот что: внешняя сторона этих боевых машин покрыта той "субстанцией жизни", о которой они постоянно говорят, так что это идеальное зеркало, и оно отражает все, что попадает в него, даже снаряды. Покрытие также отражает их световой луч, но для этого оно должно иметь свинцовую основу. Кажется, что свинец каждый раз останавливает этот луч света.

– Интересно, как насчет больших пушек, – пробормотал Шерман.

– Не знаю. Я не понял ничего подобного в том, о чем думал босс. Казалось, он воображал, что пистолет, который у него был, был самым большим из всех, что есть.

Они продолжали идти. По мере продвижения на юг редеющий лес и растущие стены утесов гнали их все дальше и дальше к реке, пока они не были вынуждены волей-неволей свернуть на главную дорогу. По ней они могли идти быстрее, но там было больше опасности. Они внимательно следили за небесами в поисках каких-либо признаков четырехкрылых птиц, но небо казалось пустынным.

В Кингстоне они нашли заправочную станцию и, выбив дверь, обнаружили пару аккумуляторных батарей, которые снабдили их необходимой пищей.

– Что вы скажете о машине? – спросил Шерман.

– Может быть, да, может быть, нет, – сказал танцовщица. – У этого есть шанс, не так ли? Тем не менее, мы так быстро ни к чему не придем. Давай попробуем.

Найти машину в рабочем состоянии было довольно сложно, и Кингстон казался городом без оружия, хотя Марте наконец удалось найти один маленький пневматический пистолет 25-го калибра с перламутровой рукояткой. Шерман с сомнением посмотрел на нее.

– Это хорошая штука, чтобы убивать комаров, – заметил он, – но я не думаю, что она будет полезна для чего-то еще.

– Чушь собачья, – ответила она. – Эти лассаны трусливы с давних времен. Если бы я сунула это под нос одному из них, он бы закатил истерику. Давай же. Поехали.

Дорога незаметно проносилась под их колесами – Ньюбург, Хаверстроу, Найак – один, два, три часа. Затем, к югу от Честера, танцовщица внезапно схватил Шермана за руку.

– Что это? – спросила она. – Нет, вон там. Разве это не…?

Но одним быстрым взглядом он увидел все так же ясно, как и она. Как живое существо, машина свернула с дороги, нырнула в канаву и, сбросив скорость, остановилась на зеленой лужайке пригородного бунгало. Шерман выпрыгнул.

– Быстрее, ради Бога, – закричал он. – Это боевая машина. Если они увидели нас, они начнут стрелять.

Волоча ее за собой, он нырнул за угол дома, через захудалый цветник, вниз по тропинке. Как будто для того, чтобы подтвердить его слова, раздался знакомый жужжащий рев, и когда Шерман упал, потянув девушку за собой лицом вниз, они увидели, как стена бунгало прогнулась, а крыша медленно наклонилась и упала в горящую массу внизу. Яркий синий луч, более яркий, чем солнечный свет дня, пронесся по небу, мигнул один или два раза и исчез.

Марта хотела было встать.

– Не шевелись, – сказал Шерман. – Если они увидят нас, они выстрелят в нас еще раз.

Он полз на животе, попутно собирая сорняки в пластинах своего тела, и укрылся за разросшейся живой изгородью, которая проходила за следующим бунгало.

– Берегись, – внезапно сказала танцовщица. – А вот и птицы.

Она помахала рукой вверх и назад, и, прищурившись, Шерман смог разглядеть черную точку на фоне облаков далеко на севере. Они скатились под укрытие живой изгороди и лежали неподвижно, едва осмеливаясь перешептываться.

Лассан, командовавший боевой машиной, очевидно, был недоволен тем, что он поразил их своим поспешным выстрелом. Вглядываясь сквозь стволы, они разглядели мерцающие очертания машины, медленно скользящей мимо горящего дома, ее морда ищуще двигалась туда-сюда. Она прошла через сад и двинулась дальше по тропинке. Птица раскачивалась взад и вперед над головой. Ближе. Очевидно, она заметила отпечатки, оставленные их ногами на мягкой земле.

– Послушай, партнер, – сказала Марта Лами, – прорвись и найди несколько человек, а потом приди и вытащи меня из этой адской дыры наверху. Если они увидят меня, то оставят тебя в покое.

– Нет! – закричал Шерман, но она уже бежала через поле. Морда машины поднялась к ней, как будто собираясь произвести выстрел, затем поднялась и выпустила еще один луч голубого света. Шерман услышал, как одна из птиц закричала в ответ, увидел, как она пронеслась вниз на парящих крыльях и одним движением подняла танцовщицу вверх и унесла прочь. Мерцающая боевая машина развернулась и повернула обратно к дороге.

Он лежал неподвижно, пока не убедился, что все закончилось, затем, двигаясь осторожно, опасаясь ужаса с небес, пополз к следующему бунгало. Это дало ему находку в виде фонарика и исправного револьвера, и, взяв простыню с одной из кроватей, чтобы обернуть ее вокруг себя в качестве набедренной повязки, он отправился в сторону Нью-Йорка.