Натиск с Ригеля

Машина не увезла их далеко. Она выпустила Шермана в небольшой коридор перед узкой дверью, которая автоматически открылась, чтобы впустить его в маленькую комнату с голубым куполом, в которой не было ничего, кроме сиденья, одной из скамеек, на которых он видел лежащих лассанов, и массы проводов и трубок. Казалось, делать было особенно нечего. Он был на свободе, за исключением того, что дверь за ним плотно закрылась, отрезав путь к отступлению, и, увидев, что он остался один, он сел и начал изучать механизмы, большая часть которых была прикреплена к его креслу.

Глава XV: Лассан объясняет

Прежде чем он успел разгадать хоть один из его секретов, дверь снова открылась, и вошел один из лассанов – явно отличающийся от всех, кого он видел до сих пор. Этот был меньше, чем большинство, его кожа, где она была открыта, была покрыта узором мелких морщин, а ее цвет был белее, чем у остальных. Маленькие морщинки в виде вороньих лапок прошли в уголках его глаз, придавая ему необычайно юмористическое выражение. Он бесшумно подошел к Шерману, поводил хоботом вверх-вниз, как бы изучая его, а затем, достав из кармана плаща один из мыслешлемов, надел его на голову Шермана, затянул пару соединений с хоботом и, надев себе на голову похожее устройство, устроился сам на искореженной скамейке.

Испытание шлемом! "Они заставляют тебя думать все, что им заблагорассудится; это все равно что быть загипнотизированным", – как-то сказала Марта Лами. Он решительно собрался с духом. Этот инопланетный разум не должен проникнуть в его мысли без борьбы…

К его удивлению, казалось, не было никаких попыток повлиять на его разум. Непрошеная мысль всплыла сама собой: "Да ведь этот… этот Лассан дружелюбен!" В его мозгу не сформировалось ни определенного образа, ни плана, ни связи идей, он просто почувствовал огромное успокоение и силу. В конце концов, он обнаружил, что спорить или причинить ему боль никто не хотел, просто хотели выяснить, какой странный процесс мышления заставил его поступить так, как он поступил.

"Ты слишком умен, слишком высокоразвитого типа, чтобы работать у машин, – пришла невысказанная мысль Лассана. – Мы могли бы лучше посадить вас за штурвал одной из боевых машин". (Эта мысль вызвала в его сознании мысленный образ гигантской серебристой рыбы, которую он видел в зале купола; он представил себя сидящим среди множества рычагов перед панелью со сложными датчиками.)

"Это была ошибка, – продолжала мысль, которую он получал, – что тебя послали туда. Альфен из психиатрического отделения, который вел ваше дело, должен был знать лучше. Вы, земляне, делаете машины гораздо лучше тех, что мы привезли с собой. Вам даже не нужны шлемы для того, чтобы управлять ими. Некоторые из вас даже способны понимать и управлять огнем". (Это, как он объяснил позже, появилось в голове Шермана не как последовательное предложение, а как последовательность идей, почти как если бы он думал о них сам. При слове "огонь" возникла сложная картина, включающая световые пушки и большое количество другого сложного оборудования, точное назначение которого он не понимал ни тогда, ни позже, но которое, как ему казалось, он понял в данный момент.)

"Итак, – продолжал размышлять Лассан, – я не виню тебя за то, что ты испугался и попытался убежать, но ты знаешь, что мы разные, и я не совсем понимаю, что тебя напугало. Вы работали у машины, не так ли?" И когда Шерман бессознательно подумал о том, как он засовывает пальцы в отверстия машин, "Я так и думал. Что же случилось?"

Непрошеное воспоминание о взрыве пришло к нему. Он снова услышал шаги лассана в коридоре, увидел, как охранник отодвинулся в сторону, послышался треск кабеля, а затем взрыв; потом его память перескочила к моменту, когда он дергал камни, окруженный ревом и жаром, а за ним гнался раскаленный добела поток.

Смутная, но сочувственная мысль посетила его, за ней последовал вопрос: "Но что заставило это произойти? Вы умны, вы понимаете эти вещи, вы механик – что заставило это произойти?"

Вздрогнув от неожиданности, Шерман понял, что лассан осторожно водил его с места на место – чтобы заманить в ловушку! Он отчаянно пытался выкинуть из головы мысль о коротком замыкании шлема охранника, изо всех сил пытался думать о чем-нибудь еще – думал о тарелке дымящейся солонины с капустой, о таблице умножения – 5 х 5 = 25, все в аккуратных рядах цифр, думал о том, как управлять самолетом, вошедшим в штопор…

Давление внезапно ослабло, разум напротив него снова стал дружелюбным, он снова получил смутный намек на сочувствие и понимание, даже восхищение его умственной силой.

"Надо же, – говорила ему мысль, – у тебя такой же склад ума, как у лассана! Это очень большой комплимент. Я никогда раньше не встречал ни одного из низших животных, которое могло бы скрывать от меня свои мысли. Это самое необычное. Возможно ли для вас также скрывать свои мысли от себе подобных?"