Настроение: со льдом!

Я зажмурилась, собралась с силами и ответила:

– Нет. У меня отпуск. Я лечу отдыхать.

– Тамара, я прилечу через несколько дней, – пообещал он. – Слышишь? Как только всё устроится.

– Слышу, – сказала я. Дошла до стойки регистрации, подала паспорт и билеты. – Другой пассажир не летит, – сказала я девушке так, чтобы Марк мог слышать. А в трубку проговорила: – Пока. Мне нужно садиться в самолёт.

– Пока, – отозвался он, а голос был печальный и расстроенный. А ещё виноватый. Я отключила телефон, забрала свой паспорт, а про себя повторила: другой пассажир не летит.

Греция встретила меня жарким солнцем, маревом и многоголосьем разношёрстных пассажиров, грузчиков, таксистов и разных зазывал. Я некоторое время стояла с чемоданом у всех на виду, осматривалась, затем согласилась на призывы седовласого грека отвезти меня в город на своём раритетном автомобиле. Автомобиль был старый, без кондиционера, с пружинным задним сидением и окном, что открывалось механически. То есть, необходимо было крутить ручку, чтобы опустить стекло. Зато водитель оказался сговорчивым, и, пообщавшись со мной на ломанном английском, согласился внезапно изменить маршрут и отвезти меня вместо Ретимно, где хотел отдохнуть Марк, в Лассити. У нас был забронирован отель, огромный номер с видом на море, но что мне было делать в этом номере одной? Сидеть и ждать, что вдруг Марк всё бросит и приедет ко мне? После того, как я сама уговаривала его остаться в Израиле и решать семейные проблемы?

Я могла позволить себе оплатить свой отдых. Пусть не шикарный, не в пятизвёздочном отеле, зато он обещал быть спокойным. Я никому ничего не буду должна.

– И что, вот так всё и закончится? – спросила меня опечаленная моими новостями Маринка, когда я позвонила ей с пляжа. Хотела доложиться, что я молодец, что сделала, как она хотела – отправилась к морю, отдыхать. И сейчас лежу в шезлонге на великолепном пляже, смотрю на невероятно голубую воду, щурюсь на солнце, можно сказать, что довольно, потягиваю яркий коктейль через трубочку с зонтиком, и звоню подруге.

– Не знаю, – сказала я ей по поводу закончится или нет. Я, правда, не знала.

– Обидно, – вздохнула Маринка. И тут же поинтересовалась: – Греки вокруг тебя похожи на древнегреческих богов?

Я всё-таки рассмеялась и ответила:

– Все, как один.

Кроме Маринки я ни с кем не разговаривала за всю неделю своего отпуска. Марк пытался мне звонить, но после того, как я в очередной раз не ответила на его звонок, он прислал мне, по всей видимости, гневное смс. «Ты не заселилась в отель, я проверил. Ты где?». Он проверил! Я долго думала, прежде чем написать ему короткий ответ. Написала лишь то, что он и сам отлично знал: «У меня отпуск». В ответ мне пришло сдержанное: «Хорошо, отдыхай». На этом наше общение с Марком закончилось.

Я не знала, что мне делать с ним. Ситуация складывалась странная, ведь любое моё сообщение, звонок выглядело бы, как навязывание, или откровенная надежда на будущее. Уже достаточно изучив Марка, я знала, что человек он очень ответственный и обязательный. И по отношению ко мне он считает, что взял на себя некоторые обязательства. А в свете нынешних обстоятельств это может стать для него дополнительной ношей. А я, этой самой ношей, становиться для любимого мужчины не желала. Возможно, я совершала глупость, огромную ошибку, и нужно было поставить свои интересы превыше всего и побороться за его внимание, но я решила сделать шаг в сторону. Дать Марку возможность спокойно разобраться в том, что происходит в его жизни. Жена, ребёнок… Я не хотела стать уже даже не третьей, а четвёртой лишней.

В разговорах с Маринкой пару раз всплывало её возмущение по поводу моей позиции. Она называла меня трусихой, и пыталась меня сподвигнуть на борьбу. А я не хотела бороться с маленьким ребёнком, который был ни в чём не виноват. Я хотела, чтобы его родители разобрались между собой без вмешательства посторонних лиц. В треугольнике Марк – Марина – ребёнок, я была как раз-таки посторонней.

В Греции я провела около недели. Больше не выдержала. Я поездила по стране, хотя была здесь ранее, полюбовалась на красоты природы, на огромное количество архитектурных памятников, познакомилась с людьми, я даже улыбалась и старалась выглядеть счастливой и быть лёгкой на подъём. В другие дни я много времени проводила у моря, загорала или просто сидела и смотрела на воду. Правда, от этого сидения и смотрения никаких позитивных мыслей в моей голове не появлялось. Наоборот, я начинала грустить, слёзы подкатывали к глазам, в горле вставал ком, и единственное, чего хотелось в этот момент – это, если не увидеть, то хотя бы услышать голос Марка. И я кляла, кляла себя за свою гордость, за свою нерешительность, за свою совестливость. Ведь чего мне стоило ответить на его звонок в своё время и сказать: люблю, приезжай ко мне, тебе, кроме меня, больше никто не нужен. Но я знала, что нужен. Знала, что, если у Марка есть сын, он будет ему нужен. И ему предстояло решить эту дилемму и со всем разобраться самому.

А я отправилась домой.