В понедельник вопросы, связанные с дежурством в ДНД и переходом в ОСВОД, решились по звонку Николая Ивановича начальнику отделения милиции. Они нашли компромисс в том, что я остаюсь в ДНД, но меня вычеркивают из графика постоянных дежурств. И теперь я мог привлекаться в особых случаях на охрану общественного порядка. Например, во время массовых мероприятий.
Николай Иванович торопился, поэтому сразу отправил меня в канцелярию, где я заполнил анкету и заявление.
Он извинился, сообщил, что у него внеплановое совещание, и пообещал пообщаться более подробно в следующих раз.
К моему удивлению формальная часть не заняла много времени. Видимо председатель городской ячейки Общества Новиков Николай Иванович не любил бюрократию и всячески старался избавляться от ее проявлений.
Пока меня оформили стажером, на добровольной основе, выдали членский билет и марки для оплаты взносов. Все члены Общества Спасания на водах платили членские взносы, вне зависимости от того, состояли ли они в штате или нет. Единственная присутствующая в канцелярии сотрудница, пятидесятилетняя Раечка, снабдила меня дальнейшими инструкциями.
У меня был свободный час послеобеденного времени, поэтому я решил заглянуть к Осину. Не по-человечески было переходить в ОСВОД не попрощавшись.
К тому же мне предстояло зайти к сержанту и предложить кандидатуру Тёмы на мое место.
После звонка Николая Ивановича и получения членского билета я отправился в ментуру.
Я думал, что Осин будет переживать по этому поводу и заготовил длинную речь, объясняющую моей стремление стать спасателем, но ничего такого не понадобилось.
Осин получил долгожданного младшего лейтенанта, и я застал его в отличном расположении духа, они с коллегами обсуждали присвоение звания и строили планы на вечер. Я так понял, что они собирались обмывать звездочки.
— А проходи, проходи супермен-спасатель! — он заулыбался и гостеприимно помахал рукой, когда увидел меня в дверном проеме, — покидаешь нас, перебежчик? А мы вот тебя всем отделом в Горкоме комсомола отстояли. Так как в первичной ячейке невозможно еще раз вынести вопрос на голосование, городской комитет комсомола принял решение аннулировать результаты последнего собрания.
— Что это значит?
— Это значит, что ты такой же комсомолец, как и другие. Ничем не хуже, ничем не лучше. И просто так на этот раз не отделаешься.
Я пообещал принести торт, и кое-что еще, рассказал, про желание Тёмы стать активным членом ДНД.
Осин пообещал посмотреть, что за «фрукт» мой Тёма, ещё предложил любую поддержку, если понадобится и пожелал мне успехов на новом месте.
Затем я отправился на станцию ОСВОД на улице Дзержинского искать своих новых инструкторов. Раечка сказала, что мне нужны два Сереги.
Так звали тех дружелюбных парней, приходивших ко мне и пригласивших на награждение. У них были разные фамилии: Рыбников и Бойков, но так как они обычно дежурили вместе, все их так и называли — два Сереги.
Добравшись до станции, представляющую из себя двухэтажное строение, я заглянул в приоткрытую дверь на первом этаже.
За дверью находился в длинный коридор, ведущий в закрытый эллинг. На стенах были развешаны плакаты и доски с инструкциями и картинками по спасению на воде. Еще в коридоре располагались двери в служебные помещения, склад, учебный класс и раздевалку.
Пол был застелен линолеумом, имитирующим метлахскую плитку, симметрично напечатанную на поверхности в шахматном порядке.
Я прошел мимо помещений до конца и попал в эллинг.
— Здорово, — заметив мое появление, обратился ко мне один из Сергеев, повернув голову.
Они оба ковырялись масляными руками в разобранном лодочном моторе. Второй встал с корточек и вытер руки о лежащую рядом тряпку.
— Привет, Макс. В канцелярии уже был?
Он подошел и протянул для рукопожатия предплечье, чтобы я не испачкался о его ладонь.
— Здорово, мужики. Только оттуда. Мне вот членский билет вручили.
— Ну что, стажер, добро пожаловать!
Я поблагодарил и деликатно уточнил, как к кому обращаться. Они были непохожими друг на друга. Один, тот, что повыше ростом, и покрепче телосложением, сказал, что его фамилия Рыбников. Другой, среднего роста, щуплый и жилистый — Бойков.
— Можешь, нас между собой, когда мы втроем, называть Рыбой и Бойком. Но только, когда нет посторонних. А так мы всегда поймем, к кому ты обращаешься. Мы давно привыкли. Прости, руки не подаю. Марать тебя не хочу.
— Сейчас соберем его обратно, запустим и начнем твой инструктаж, — сообщил второй, затягивая гайку.
Я присел на корточки рядом и стал наблюдать за работой. Два Сереги четко и слаженно собрали двигатель минут за пятнадцать. На корпусе красовалось название «Ветерок 8». Я помог им донести мотор и установить на лодку «Южанку», стоявшую тут же.
Они вымыли руки, и Рыба кинул мне спасательный жилет.
— Одевай, судя по медали — плавать ты умеешь. Будем в море выходить, движок испытывать.
Я надел жилет на завязках. И стал ожидать дальнейших подсказок.
Предварительно залив топливную смесь, два Сереги спустили моторную лодку на воду по рельсам.
На белом корпусе красовалась красная надпись: «Спасательный».