Насмешливый лик Смерти

- Это вы сможете. - Я показал ей тонированное стекло в двери, прозрачное только со стороны кабинета, и наушники, связанные с микрофонами в приемной. - Вы останетесь здесь и будете конспектировать. Я ее сюда не допущу. Надеюсь, осложнений не будет.

- Мне не страшно. Я так долго жила под страхом, и вдруг он куда-то делся.

Без восьми десять синий «шевроле-седан» медленно проехал по противоположной стороне улицы в направлении Лос-Анджелеса. Лицо женщины за рулем на мгновение озарилось фотовспышкой встречных фар.

- Это Бесс. Оставайтесь здесь и не подавайте признаков жизни. Держитесь подальше от окна.

- Хорошо.

Закрыв за собой дверь, я сбежал вниз по лестнице. Без двух минут десять «шевроле-седан» подкатил с другой стороны и остановился у парапета прямо напротив парадного, у которого я ждал.

Тремя прыжками я пересек тротуар, дернул на себя дверцу машины и наставил на женщину револьвер. Она завела мотор. Я выдернул ключ из зажигания. Она попыталась вцепиться мне в лицо. Я захватил и стиснул ее пальцы.

- Тихо, Бесс. Ты попалась.

- Да мне не впервой. - Она звучно вздохнула. - Только меня это не слишком колыхало, пока я не напоролась на тебя. Ну, парниша, что теперь?

- То же, что и раньше, только на этот раз ты мне выложишь все.

- Кто это сказал?

- Пять тысяч наличными.

- Ты что, передашь мне деньги?

- Когда заслужишь.

- И отпустишь?

- Если ты в этом деле чиста. К полиции нравов я отношения не имею.

Она наклонилась вперед, вглядываясь в мои глаза, как будто в их глубине скрывалось ее будущее. Я отстранился.

- Покажи деньги.

- Наверху в конторе.

- Тогда чего мы ждем?

Она вылезла из машины, ошеломляюще статная в желтом платье-джерси с рядом золотых пуговиц сверху донизу. Обыскав ее на лестнице, я не нашел оружия, а только слегка обжег пальцы. Но в освещенной комнате я увидел, что она теряет свою красоту. Прошлое проступало на ее лице, как невидимые чернила. Пудра и помада, ядовито-яркие под лампой дневного света, начали сохнуть и осыпаться. В порах носа собралась грязь. Разрушение шло в ней быстро, как будто утром она подхватила от мужа эту фатальную болезнь.

Бесс почувствовала на себе мой холодный изучающий взгляд, и ее рука автоматически провела по волосам, в которых иссиня-черные пряди чередовались с зеленовато-желтыми. Я догадался, что Бесс полдня травила их перекисью водорода, пытаясь восстановить свой облик перед дешевым гостиничным зеркалом. Мне стало интересно, что думает девушка за непроницаемым стеклом.

- Не смотри на меня, - сказала Бесс. - Сегодня у меня был тяжелый день.

Она села на стул у входной двери, как можно дальше от лампы, и скрестила ноги. Ногам-то ничего не делается.

- Тяжелый день у тебя впереди. Рассказывай.

- Можно взглянуть на деньги?

Я сел напротив нее и выложил пять завернутых в коричневую бумагу пачек на разделявший нас стол. В настольную лампу был вделан микрофон, и я его включил.

- Тут пять тысяч, точно?

- Ты имеешь дело с честными людьми. Положись на мое слово.

- Что я должна тебе выложить?

- Все. Все, что тебе известно.

- На это ста лет не хватит.

- Неужели? Начнем с самого простого. Кто убил Синглтона?

- Его пристрелил Лео Дюрано. - Ее затуманенный голубой взгляд вернулся к пачкам с деньгами. - Теперь, я думаю, ты спросишь, кто такой Лео Дюрано.

- Мы встречались. Его послужной список мне известен.

Она не удивилась.

- Ты не знаешь Лео, как знаю Лео я. Глаза бы мои его не видели.

- Он привлекался за совращение малолетних лет десять назад. Малолетняя - это ты?

- Ага. Он был тем любовником, про которого я тебе рассказывала. С гардеробным бизнесом в клубах. Нас замели одновременно, и открылось, что мы живем в отеле в одной комнате. Он легко выпутался. Судебный врач заявил, что он помешанный, да я и без него могла это сказать. Его упекли в дурдом, откуда его вытащила Уна. Она с детства вытаскивала его из всех передряг.

- Из этой не вытащит, - сказал я. - А теперь про Синглтона.

- Про меня и Чарли?

- Про тебя и Чарли.

- Чарли был моей единственной большой любовью, - произнесли потрескавшиеся губы. Высушенные перекисью руки прошлись по обтянутому трикотажем телу от грудей к бедрам, стирая память или оживляя ее. - Я встретила его слишком поздно, после того, как вышла замуж за Сэма. Мы с Сэмом жили в Арройо-Бич, и Сэм был с головой в работе, а меня брала тоска от такой жизни. Чарли подхватил меня в баре. У него было все: внешность, лоск, форма офицера военно-воздушных сил. Настоящий класс. Класс - единственное, к чему я всегда стремилась. В ту же ночь я с ним переспала, и это было нечто. До Чарли я не знала, что такое возможно. Ни Лео, ни Сэм, ни все остальные ему в подметки не годились.

Чарли пришлось вернуться в Хэмилтон-Филд, но он прилетал на выходные. Я ждала этих выходных. Потом Сэм ушел в море, и я даже не могла вспомнить его лица. И теперь не могу. А без Чарли мне было плохо. Его перевели на Гуам. Оттуда он не мог прилетать. Время шло, Чарли не писал.