Наследник древней силы 4. Вражда

Войдя, я поздоровался за руку со всеми прибывшими и устроился во главе стола в мягком крутящемся кресле. В комнате находились семнадцать человек — все в тёмно-зелёных кителях с позолоченными пуговицами и фуражки с высокими тульями. Плечи трёх офицеров украшали эполеты с тремя четырёхконечными звёздами на каждой — знак отличия тысяцких. Остальные собравшиеся являлись сотниками и носили погоны с двумя звёздами и нашивки на рукавах. Только я был в штатском костюме. Пётр, Павел, Василий и Дмитрий тоже присутствовали. Дмитрий Луговой сидел по правую руку от меня.

Вскоре подошли ещё семь офицеров.

Пока ждали, я перекинулся парой слов с тысяцким, что сидел слева. Это был невысокий мужчина с глазами навыкате, усиками и лысиной. Звали его Владимир Сергеевич Борецкий. Разговор наш зашёл о трудных временах, которые переживает Новгород. В тоне его я не чувствовал агрессии или недовольства, слова его были нейтральны. Впрочем, это вряд ли что-то значило.

На меня смотрели двадцать четыре пары глаз, в которых читались скепсис, непонимание, ожидание. Все эти люди были старше меня, у многих имелся боевой опыт и опыт командования войсковыми соединениями. Я чувствовал себя так, словно вышел на бой один против всех, и сила в данном случае вряд ли могла мне помочь: сражение предстояло не физическое, а значит, его исход решит не энергетический баланс, а что-то другое.

Сердце бешено колотилось, и я применил технику обретения внутреннего покоя. Это заняло меньше минуты.

— Ну что ж, время — девять, — сказал я, посмотрев на настенные часы. — Все, кто хотел придти, пришёл. Будем начинать.

— Да, пожалуй, не будем тянуть, — согласился Владимир Сергеевич. — Что вы нам скажете?

— Хорошо, — я окинул взглядом собравшихся и выдержал паузу, дожидаясь, пока шум в зале утихнет. — Вчера вы все общались с моим помощником, Дмитрием Луговым, и в курсе последних событий. Напомню, что база новгородской дружины была захвачена московскими наёмниками под предводительством некого Константина Голицына, тайно прибывшего в Новгород перед убийством великого князя и его семьи. В числе его сообщников находился Даниил Борецкий. Даниил Степанович собственноручно убил Гордея Всеславовича из-за возникших у них разногласий, а в ходе последующего сражения погиб сам. После одержанной нами победы я по совету сотников, поддерживавших Гордея Всеславовича, взял на себя обязанности воеводы.

— Но почему именно вы? — с лёгкой улыбкой на устах спросил Владимир Сергеевич.

— Да, сразу предвосхищая вопросы, объясню ситуацию. На данный момент дума обсуждает новый законопроект, который в значительной степени изменит структуру власти в княжестве. Прежде новгородская дружина являлась расширенной дружиной Борецких, в связи с чем высшее командование в большинстве своём состояло из членов рода Борецких. Однако сейчас всё изменилось. Отныне дружина рода — отдельно, новгородская дружина — отдельно. Задачей новгородской дружины является защита в первую очередь княжества, а не одного из родов. Так останется до тех пор, пока дума не утвердит новое законодательство. Ещё раз повторю: новгородская дружина полностью поддерживает единственный на данный момент законный орган власти — княжескую думу. Любое действие, направленное против думы как со стороны отдельных лиц, так и со стороны родов, будет пресечено.

Я закончил речь. Воцарилось молчание.

— Где сейчас великий князь? — спросил Владимир Сергеевич.

— На данный момент в Новгороде нет великого князя.

— Вы поняли, о ком я. Где Святослав Васильевич?

— Святослав Борецкий в скором времени он предстанет перед княжеским судом и понесёт наказание за совершённые им преступления. Ещё вопросы? — я оглядывал собравшихся.

— Угу, — скептически произнёс Владимир Борецкий, который, похоже, оказался одним из самых яростных моих противников. — Что ж получается… Мало того, что отряд сепаратистов под предводительством отстранённого воеводы организовал захват базы, так ещё вы — а я так понимаю, сделали это лично вы — убили нашего законного воеводу, взяли в плен великого князя и сами решили командовать.

— Мне тоже непонятно, кто его назначил, — пробасил тысяцкий, который выглядел лет на пятьдесят и имел в волосах проблески седины. — Это абсурд. Зачем мы здесь собрались? Слушать юнца, у которого молоко на губах не обсохло?

Пара человек усмехнулась.

— Да, Владимир Сергеевич, это так, — проговорил я твёрдо. — Для тех, кто представляет интересы московских князей, это так. Для сторонников убийцы и предателя, занявшего новгородский престол, это так. Я слышу недовольства. Что ж, понимаю. Вам не нравится мой возраст. Но если вы со мной не согласны, так выходите и оспорьте. Или только тявкать умеете, прячась за спины соратников? — я повысил голос и гневно уставился в глаза вначале одному «смутьяну», потом — другому. Поскольку энергия разгонялась, глаза мои светились фиолетовым, что должно было вселять если не страх, то серьёзные опасения в сердца тех, кто собирался меня свергнуть.