Нашедшие Путь

— Да, не без этого… Был случай, когда он на пьедестал не захотел подниматься — ушёл; случалось, что побеждал на первых секундах и куда-то уходил, а-то наоборот — по-долгу изучал стиль противника абсолютно без азарта и без стремления к победе. Как все вокруг возмущались! Я, помню, с удовольствием за всем этим наблюдал, пытался понять, что он для себя из всего этого извлекает.

— Понял?

— Возможно… Вот ты с Зоей Ивановной много общаешься, а почему её про Тимофея не расспросила?

— Я спрашивала, но она всё больше пытается меня своими книгами увлечь. Сама всё читает, читает; говорит, что некоторые книги по два или три раза прочитала, а-то и больше.

— Что она сейчас читает?

— Игнатия Брянчанинова.

— Не читал… А тебе что предлагает?

— Говорит, что мне надо обязательно прочитать Библию с какими-то там толкованиями, ещё что-то из Феофана Говорова; что-то ещё она называла, но я уже забыла… по православию, короче.

— Вот и Борис меня к этой же теме пытался склонить; более всего хвалил книги митрополита Федченкова, кажется.

— Я вот удивляюсь: как Зоя Ивановна в таком возрасте сохранила такую ясность ума и что она в этих своих книгах находит?.. Ты как думаешь?

— Не знаю… Что-то я мало с ней разговариваю.

— Я думаю, что ей скучно бывает и тоскливо. Давай, может, попробуем почаще с ней общаться; хотя бы иногда можем чай пить вместе… Согласен?

— Ладно, давай попробуем; к тому же и Тимофею, наверное, больше общения требуется.

— Он не пытался свою семью создать?

— Была у него семья, но развалилась.

— Почему?

— Из-за работы его ментовской, видимо. Как-то эти события мимо меня прошли; я тогда, помнится, в собственных трудностях увяз — был каким-то… как пришибленным.

***

Проснувшись рано утром, Тимофей осторожно потянулся к будильнику, предполагая, что уже должно быть около пяти. До звонка, действительно, оставалось не более трёх минут.

Утренние тренировки требовали от Тимофея значительных волевых усилий. Первые движения он делал медленно и осторожно. Расслабившись за ночь, мышцы не справлялись с ролью защитного корсета; для возвращения им тонуса надо было основательно поработать. Тимофей выполнил несколько разминочных упражнений, сделал точечный самомассаж, долго простукивал всё тело палкой, затем, едва сдерживая стон, поднялся и простукал паравертебральные мышцы, сопровождая этот жёсткий массаж изометрическими упражнениями; теперь он был готов к более активным движениям.

Свой утренний комплекс Тимофей составил по совету Алексея и при его активном участии. Началось с того, что Алексей принёс в больничную палату деревяшку, обмотанную наполовину эластичным бинтом; протянув палку Тимофею, он сказал: «Держи. Это — вместо анальгетиков и спазмолитиков. От инъекций советую отказаться: тебе надо контролировать своё состояние, а не прятать его от себя; пора от симптоматического лечения переходить к этио-патогенетическому». Поверив Алексею, Тимофей уже не позволял себе сомневаться в правильности решения. Не находя понимания у врачей и медицинских сестёр, он старался изучать самого себя, преодолевал боль, часто советовался с Алексеем. Сформировав, хоть и с большим трудом, утренний комплекс, Тимофей не собирался на этом останавливаться; он решил выстроить собственную систему восстановления и адаптации, а в дальнейшем — и самосовершенствования. Результаты не заставили себя долго ждать: через несколько недель после выхода из больницы он так окреп, что даже согласился на небольшое путешествие. Несмотря на опасения Алексея, двухнедельная поездка на соседском микроавтобусе не только не навредила Тимофею, но, явно, пошла ему на пользу.

Подготовив тело к нагрузкам, Тимофей сделал несколько силовых упражнений, чередуя их с упражнениями на растяжку и улучшение подвижности суставов. «Всё, можно на холод», — пронеслось в сознании Тимофея. Он уверенно вышел на крыльцо и увидел, что Зоя Ивановна уже взялась за уборку, выпавшего за ночь, снега.

— Может, лучше я потом уберу?! — спросил Тимофей.

Последовавший ответ был уверенным и однозначным:

— Ты делай, делай свои упражнения… Мне тоже двигаться надо.

Холод добавил Тимофею бодрости. «Ладно… Макивару, пока руки не замёрзли», — подумал он и, повернувшись налево, с разворота ударил по макиваре ребром ладони, затем добавил кулаком, локтем; после отхода повторил серию. Довольно большое крыльцо казалось тесным из-за не очень удобного расположения макивары: с правой стороны движения ограничивали широкие перила, с левой — выступающий дверной косяк.

Закончив с макиварой, Тимофей переключился на махи ногами, но, сделав несколько движений, услышал, доносящийся со стороны огорода, хруст снега и взглянул в сторону конуры. Пёс тоже услышал шаги и, выбравшись из своего жилища, приветливо замахал хвостом. «Понятно, — подумал Тимофей, потянувшись с крыльца к калитке, ведущей в огород, — похоже, что Семёныч пожаловал».

Из темноты, действительно, появился сосед; он поздоровался с Тимофеем и принялся топать, отряхивая с обуви снег.

— Доброе утро, Игорь Семёнович, — ответил Тимофей.

— Поговорить бы.

— Ладно, только я упражнение доделаю…