Наше пересечение

– Это ты не понимаешь, во что ввязалась, Иви. Это наши подписи стоят на этих грёбаных документах. Это мы с тобой можем сесть за решётку, если хоть где-то промелькнут эти листы. Отец отмывает деньги.

– Где ты взяла их?

– О, я просто позвонила в банки и потребовала отправить мне открытые счета и истории операций.

– И что, мы богаты? – морщится Иви. – Я была бы рада, если бы отец просто в них захлебнулся.

– Он захлебнётся, – цедит Грейс, и меня передёргивает от тона её голоса, который пропитан ненавистью.

– Я вызову себе такси, – говорю я, не желая оставаться и находиться с ней в одном помещении. Это больше не моя Грейс, она осталась в Принстоне.

Поднимаюсь с дивана и вытаскиваю телефон из кармана, но Грейс резко возникает передо мной, как кирпичная стена, на которую я смотрю сверху вниз. Вряд ли её хрупкое тело способно остановить меня.

– Я не хочу больше выяснять с тобой отношения, Грейс. Мы решили это вчера.

Её тонкий пальчик утыкается в мою грудь, и я убираю её руку в сторону, на секунду задерживая касание.

– Нет, ты дослушаешь меня, Фуэнтес, – хрипит она.

– Мне не нужно объяснять дважды. Я понял тебя с первого раза. Ты хочешь отомстить отцу, я не желаю в этом участвовать. Мы хотим разного.

– Не смей вести себя, как обиженный мальчик!

– Я не обижен, Грейс. Я разочарован.

– Я пошла на это ради тебя!

– Да, ради меня ты вышла замуж и свалила в Лондон. Прекрати превращать это в драму. Мы могли решить всё вместе, даже не говори, что ничего бы не получилось. Мы могли хотя бы попытаться, но ты как обычно, решила всё за нас. Даже не пытайся гнуть своё. Всё было бы иначе, если бы ты хотя бы объяснилась. Но ты оставила мне чёртову бумажку.

– А ты думаешь мне дали время подумать? Дали выбор? Отец хотел посадить тебя, и у него бы получилось, если бы не я.

– Спасибо, что сделала одолжение и вышла замуж ради моей свободы, которая есть и без этого. Упомяну тебя в завещании.

– Ты не понимаешь, Диего!

– Что я должен понимать?

– Если бы я не вышла замуж, отец мог вмешаться в твоё дело с аварией, и ты легко из свидетеля перешёл в подозреваемого, а потом в осуждённого. И не только по этому делу. Он мог повесить на тебя ещё десяток дел, чтобы засадить на пожизненный срок. Но он бы не остановился. Он бы добрался до каждого из твоей семьи. Потом до Сам, до Оли, до Мари, до Бейкер. Он бы испортил жизнь каждого. Мой отец в этом мастер. Я стала той, кто принял всё, чтобы вы остались свободны и счастливы! Я ненавижу свою жизнь, ненавижу, что у меня нет возможности всё исправить. Но теперь она есть. И сейчас я рада, что пошла на это, потому что, встав против, никогда бы не узнала о том, что он делает. Мы могли бы видеться через стекло всю жизнь! Ты понимаешь, чему я могла подвергнуть тебя и твою семью? Это не эгоизм. Я всё отдам ради тебя и ради твоего счастья, даже если придётся оставить тебя!

– Ты и так оставила меня.

– Только для того, чтобы ты был свободен!

В комнате повисает гробовая тишина. Растерянно хлопая глазами, Иви переглядывается между мной и Грейс, мы же в свою очередь, смотрим друг на друга и тяжело дышим, словно пробежали марафон, в нашем случае словесный.

– А сейчас… сейчас он требует наследника… – выдыхает она.

– Требует наследника? – переспрашивает Ноа.

– Да, он, мать вашу, даже составил договор, по которому я должна родить ему сына, потому что неправильный ребёнок ему не нужен. Имеется в виду девочка. Иви и я – неправильные дети. От нас нет прока.

– Он двинулся, – фыркает парень.

– Итак, если все эти договора вскроются, ты можешь высылать нам сухари, Ноа. Отец просто подставит нас, как будто это мы воруем у компании.

– Сейчас ты выглядишь ещё безумней его, – выдыхает Иви.

– Я не спала сутки, обзванивая все банки.

– Как он пользуется деньгами?

– Обычно. У него есть доверенность на счета. Он может делать всё, что захочет.

– Ты узнала всё за ночь?

– Да, пришлось поднапрячься. Майкл мне помог.

– Грейс, мне не нравится это.

– Тебе понравится, если я скажу о том, что он потребовал большую часть денег?

– Насколько большую?

– Я отдаю ему абсолютно всё, мне не нужны они. Это деньги, вымоченные кровью.

– Что ты хочешь делать?

– Я хочу оставить его без всего, – выплевывает Грейс, – хочу, чтобы он чувствовал себя никем, чтобы почувствовал то, что чувствовала я, когда захлёбывалась кровью.

Последние слова выбивают из меня весь дух. Дыхание сбивается, а в горле застревает мерзкий вкус желчи.

– Да. Когда ты ушла, он применял подобные методы воспитания, Иви. Он избивал меня и бросал без всякой помощи. Мне помогал только....

На этом её голос обрывается. Зрачки зелёных глаз расширяются и в ту же секунду они наполняются слезами, которые сразу проскальзывают по её щекам. Конечно, я не идиот, чтобы не понимать, о ком она говорит: о своём лучшем друге.

– Алан… он пробирался в мою комнату… Только он помогал мне. Последний раз он практически зашивал дыру в моей голове…