Наше пересечение

Вчера Мария рассказала мне о том, почему она больше не хочет видеть рядом с собой моего друга. Да она и раньше не хотела, но последнее время это чувство обострилось. В миллиарды раз. Поэтому у меня есть план узнать, что да как, и сейчас я следую ему.

Даниэль недобро сверкнул глазами.

– Бабушку твою.

– Не шути так.

– Фуэнтес, вали к черту! – зарычал этот неандерталец и схватил меня за плечи, чтобы сдвинуть с прохода, но я играл пьесу «Я-стена».

– Ты окажешься там раньше, чем я, дружище, если не расскажешь мне, зачем тебе моя дорогая сестричка. Которая, кстати, не очень желает тебя видеть, но это так, если тебе интересно, – я прищурился, когда его пальцы впились мне в кожу. Даже сквозь футболку я почувствовал его ногти.

Но в следующую секунду он уронил ладони и ссутулился, потупив взгляд.

– Мне нужно поговорить с ней. В последний раз, когда мы виделись, мы наговорили друг другу столько всего, что я даже не знаю, как теперь извинятся.

– Ну, так не извиняйся. Ты же знаешь, для неё это просто слова, – философ из меня так себе. Пожав плечами, я расслабился. Уже нет смысла держаться сторожем и не пропускать его, потому что сейчас он перестал походить на машину-убийцу и снова стал моим другом, по уши влюблённым в мою идиотку сестру. Один я в семье нормальный.

Даниэль цокнул.

– Ты такой умный, Диего. Если бы я был киской, я бы точно скинул с себя юбку, – затем он закатил глаза и скрестил руки на груди, вцепившись в меня взглядом. – Но я не ты, и я не стану отступать сразу же, как вижу на горизонте неприятности и трудности.

– Не надо, – предупредил я тихим голосом, который недавно слышал от терминатора-Даниэля.

– Я люблю её. А она любит меня. И мы будем вместе, хочет она этого или нет.

– А вот с этим я бы поспорил, – усмехнулся я, – вчера Мария ясно дала мне понять, что ты и твоя кандидатура не впечатляет её. Напротив, она хочет убить тебя. А от страдающей биполярным расстройством девушки слышать такой опасно, не считаешь?

Даниэль нахмурился. На лбу появилась бегущая строка, гласящая, что он хочет как следует ударить меня.

– Возможно, ты просто всё не так понял.

– Цитирую: я хочу выпотрошить его, нет, я лучше заставлю его жрать свой пенис, чтобы он не смог продолжать свой род и фамилию, потому что такой кусок дерьма не должен иметь право на это.

Мне следовало подумать, что это сильно заденет его, но правда – сука. Необходимая сука.

– Ладно, ты прав. Она ненавидит меня. Но что ты тогда предлагаешь делать? Бежать от проблем в другую страну, как это сделал ты?

Тело налилось свинцом.

– Фильтруй свою речь. Ты знаешь, что ты мне как брат, но я с радостью выполню задуманное Марией, если ты скажешь ещё хоть слово о моём выборе.

Даниэль нехотя кивнул.

– Видишь, тебе не нравится, когда в твою душу лезут. В таком случае, ты не лезь в мою и пропусти меня.

– Я бы не стал лезть, если бы это не касалось моей сестры.

– Она уже давно не маленькая.

Я смерил его насмешливым взглядом.

– Ну, конечно, кому как не тебе рассказывать о том, что она не маленькая?

Готов поклясться, что увидел багровый румянец, разливающийся на щеках друга.

– Я имел в виду не то, что ты подумал. На самом деле, мы ни разу не…

– Что, правда, что ли? Мой друг оказался благородный кровей и до свадьбы ни-ни?

– Ты идиот, Фуэнтес, – как-то раздосадовано выдохнул он. – Секс не нужен, чтобы любить человека. Да я бы был счастлив, если бы Мария вышла за меня и любила меня так же, как и я её, убирая постельные сцены из нашей жизни. Я бы смог прожить без этого, в конце концов, у меня есть рука. Мне просто нужно, чтобы она была рядом. Рядом со мной, всегда. Чтобы мне не нужно было беспокоиться о том, где там моя взбалмошная девочка, и в какую передрягу она опять ввязалась. Я люблю Марию просто за то, что она есть. И я хочу взаимности.

Я смотрел на него с приятным удивлением и счастьем, что у моей сестры есть такой человек, а у меня есть такой друг.

Облизнув пересушенные губы, я уже хотел отойти в сторону, чтобы пропустить Даниэля, но тут же вспомнил кое-что ещё.

– Когда ты последний раз говорил с Марией?

– За день до её отлёта к тебе. А что?

Я склонил голову набок, изучая его. Если он сейчас соврёт, то мне будет плевать на нашу дружбу, потому что семья дороже.

– Ты сказал хоть слово о том, что она сумасшедшая? Или любую другую дрянь о её болезни?

Кадык Даниэля дёрнулся. В его взгляде я заметил страдание и ту печаль, которую часто вижу в зеркале.

– Мы очень сильно поссорились, потому что я встретил её после пьянки в клубе, а ты же знаешь, что ей нельзя пить в одиночку. Ну, я и…

– Я спросил не это.

– Да, я сказал ей.

– Что? – я сжал челюсть до болезненных ощущений. – Что. Ты. Сказал.

– Что её никто не полюбит кроме меня, потому что она биполярная.

В следующее мгновение мой кулак прилетел в челюсть Даниэлю. И я впервые в жизни ударил его.

– Как ты мог, ублюдок? Ты как никто знаешь, с чем ей приходится сталкиваться в этом гнилом обществе. Ты как никто… ты, мерзкий сукин сын, ещё смеешь говорить, что любишь её? Да ты недостоин даже стоять рядом с ней!