Наше пересечение

Я вцепился пальцами в его шею, сдавливая её, отчего он покраснел и еле дышал. Но он не сопротивлялся. Он смотрел на меня своими покрасневшими глазами. Я впервые заметил то, как плохо он выглядел: синяки под глазами, синеватые губы, кровоподтеки на щеках. По крайней мере, ему также плохо, как и Мари.

– Я знаю. Я все это знаю. Но я был так зол.

– Это не оправдание!

– Понимаю, но тогда мне казалось, что, если я надавлю на неё, она опомнится. Ты бы видел, в каком состоянии я нашёл ее. Она почти купила наркоту. Я вовремя заметил её с каким-то барыгой.

Злость во мне требовала кровопролития. Почему без меня ничего не может пойти нормально? Когда я умру, что эти идиоты будут делать?

– Что здесь происходит?

Я отнял ладони с шеи друга. Даниэль шокировано уставился мне за спину. Я медленно обернулся и направил весь свой гнев на помятую от долгого сна сестру. Едва достигающий второго этажа свет не помог скрыть её внешний вид. Убью! Я точно убью её когда-нибудь!

Мария словно поняла, что спустилась на собственный расстрел. Глаза сестры округлились и быстро заморгали.

– Я, пожалуй, пойду, – быстро побежав вверх по лестнице, она скрылась на втором этаже.

Я сорвался за ней, но меня тут же остановил схвативший за руку Даниэль. Следы от моих рук виднелись у него на шее.

– Дальше мы сами.

Моему возмущению не было предела.

– Она моя сестра, и я сам разберусь с ней. Вот же идиотка!

– Диего, очнись. Постарайся не орать и послушай меня.

– Да пошёл ты, – я дёрнулся и снова хотел взлететь по лестнице.

Но меня прервали. Опять.

Даниэль умоляюще смотрел на меня, как нашкодивший щенок.

– Ты – мой друг. Ты её брат. Мы оба уважаем тебя и любим. Но тебе пора бы заняться своей личной жизнью и оставить нам нашу. Мы признательны тебе за заботу, правда. Но в этот раз позволь нам самим решить проблему.

– Проблему? Ты считаешь это проблемой?! Да это гребаный Армагеддон!

Он ухмыльнулся.

– Вспомни себя в её возрасте. Вспомни, что творил ты, ангелочек.

– Вот именно, что я не хочу, чтобы она повторяла моих ошибок.

Мне снова не дали сорваться.

– Теперь Мария – моя проблема и обязанность. Ты же не будешь ходить за ней до конца своих дней и следить, чтобы она не натворила чего-нибудь.

– Предполагалось, что она к годам так тридцати остепенится, и мне не придётся сделать за ней, как кто говоришь.

Друг скептически посмотрел на меня и рассмеялся.

– Остепенится? Это точно не про вас, Фуэнтесы. Один только Ром чего стоит. Вроде уже отец, а до сих пор такой придурок, что хочется выть.

– И что ты хочешь сказать? Что мы плохие? Вообще-то ты собрался взять в жены одну из нас.

Даниэль улыбнулся.

– Я знаю, и я рад, что так оно и будет.

– …если будет, конечно.

– Поэтому дай мне разобраться с ней самому. Отпусти её, Диего. Прекрати загружать себя ещё и её проблемами. Для этого у неё есть я.

Я долго смотрел на него. Отпустить? Отпустить мою младшую любимую неугомонную сестрёнку, в голове которой буйный сметающий все на своём пути ветер? Да она же устроит хаос на этой планете, клянусь.

Неожиданно пришло осознание того, что Даниэль прав. Ещё как прав. Мария уже не тот зелёный свёрточек, который принесли мама и отчим из роддома. Она уже не та кроха, которая делала первые шаги, писалась на моих руках, чиркала в моих домашних заданиях, протыкала мои мячи, экспериментировала с моими волосами для своего игрушечного салона красоты, брала меня на слабо, училась ходить на каблуках для зимнего бала, плакала во время прочтения книг. Она уже не та малышка, которая искала во мне защитника, чтобы я спрятал и защитил её от всего мира. Теперь это всё она будет видеть в Даниэле. Он любит её. Любит её с самого детства, как только увидел. И я знаю, что могу доверить ему её. По крайней мере, уж лучше ему, чем какому-нибудь липкому жирному засранцу, который решит подбить колени к моей любимой сестре.

– Мне кажется, или ты плачешь? – ахнул Даниэль и улыбнулся ещё шире, понимая свою победу.

– Да свали уже, – недовольно пробурчал я и ушёл с прохода.

Даниэль благодарно хлопнула мне по плечу, и побежал по лестнице вверх.

– Задай ей жару.

На мой крик он рассмеялся.

Собрав сопли в кулак, я накинул лёгкую куртку на спину и вышел из дома, чтобы постоять на крыльце и проветриться. Ладно, кого я обманываю, я просто не хочу слушать то, как они «мирятся». Одно дело самому трахаться, а другое слушать, как это делает твоя младшая сестра.

Прохладный воздух насыщал лёгкие и морозил нос. Во тьме, я ходил туда-сюда по веранде, пока из дома не вышел Даниэль, вслед ему включился уличный фонарик, ослепив яркостью. Мой взгляд тут же приковал огромные синяк, который точно станет еще в сотню раз чернее, вокруг его глаза. Друг заметил, куда я смотрю, и хмыкнул, подняв один уголок губ. Для человека, которому хорошенько врезала любовь всей жизни, он выглядит слишком удовлетворённым.

– Вижу, она была очень рада тебя видеть, – с издевкой тяну я и заливаюсь смехом, даже не скрывая его за кашлем.

Даниэль закатывает глаза и облокачивается на дверной косяк.

– Так нужно было.