Наш эксперимент

– И в чём же заключаются ваши блага? – спросил я его.

– Мы могли бы сделать вас свободными.

– Мы и так свободны, – ответил я ему.

– Вы не знаете, что такое истинная свобода, – ответил даос, – когда человек чувствует себя по-настоящему свободно, как ветер, и может перенестись в одно мгновение за тысячи миль.

– Мы с другом постоянно это делаем в своих мыслях, – заметил я. – Так что мы ценим эту свободу.

– Вы, может быть, и цените, – сказал даос, – но многие жители вашего городка не знают, что это такое. Сегодня мы убедились в том, что они слишком привязаны к силе вещения.

– Что такое сила вещения? – спросил я.

– Сила вещения, как понимаем мы, даосы и небожители, это динамическое взаимопроникновение противоположностей. Но земные существа их понимают несколько иначе, создавая свои производства и заводы, подобные вашему предприятию.

– Понятно, – сказал Егор, – а за подарки народу вам спасибо, но как так получилось, что у нас возникло много одинаковых музыкантов, космонавтов и героев? К тому же, возникновение мушкетёров и политиков несколько озадачило наш народ.

– Произошла ошибка, – пояснил Хромой, – мы сориентировали подарки жителям вашего города по вывескам на магазинах, и совсем не учли таблички с названием улиц.

– А памятники? – Памятники – это не наша вина, – заявил он.

– А чья? – спросили мы с Егором в один голос.

– Ваша, – ответил даос. – Вернее, вашего вертящегося устройства.

он кивнул головой на наш торсионный агрегат.

– Это устройство порождает иную действительность, пропуская через себя Великий Поток. Я вижу, вы даже не представляете себе, что такое Дао.

– И что такое Дао? – спросил я его.

– Быть в Потоке Дао – это означает, всё равно, что быть «по ту сторону» логически само тождественного Единого.

– А! Понимаю! – воскликнул Егор, – другим словами, это всё равно, что попасть в четвёртое измерение.

Даос опустил длинные ресницы и, сложив руки на груди, молвил:

– Текучести всегда сопутствует неизменное, но это не постоянство изменений, а недоступная рассудочному пониманию истина: чем более изменчива странствующая в Дао вещь, том более она постоянна.

– Понимаю, – сказал Егор, – эти вещи всегда были в магазинах, только их не видели люди, вы же их проявили, и все вещи, которые ранее проходили через эти магазины, опять материализовались и вырвались наружу. Так это нужно понимать?

Даос улыбнулся и кивнул головой.

– Тогда не понятно, – взволновано воскликнул Егор, – как появилось множество музыкантов и космонавтов с одинаковыми именами?

– Всё спрятано в Пустоте, – молвил даос, – но иногда из этой пустоты выскакивает очень много чудес. Сегодня мы сами в этом убедились.

– И всё же, – настаивал Егор, – объясните нам, почему это всё так странно получилось.

На этот раз заговорила девушка. Мы с Егором впервые услышали её голос чистый как звук струящегося горного родника.

– Поднебесная заключена в Поднебесной. Человек заключён в человеке. Поток Дао заключён в потоке Дао. Небесная сокровищница, имеющая в себе всё сущее, – это состояние полной открытости, когда ничего и некуда не исчезает. Однако эта открытость, скрывающая себя, имеет границу – это всегдашний знак тьмы.

И она показала пальцем на тёмное небо нал нами.

– И? – сделал вопросительную гримасу Егор.

Даосы рассмеялись.

– Неужели непонятно? – спросила девушка.

– Мы оба очень тупые, – нахально заявил Егор, – и просим объяснения. Откуда появились ожившие мёртвые? И почему из одного Моцарта возникло двенадцать Моцартов?

– Вещь – это время, – сказала умная красавица, – человек – это тоже время. Дающее бытие имеет свой неодолимый предел. В беспредельном пределе сходятся две грани: присутствие присутствия – дающее и данное. Наш учитель учит, что то, что вещит вещи, не ограничено от вещей. Но вещи имею свои границы. Граница безграничного – это безграничность ограниченного.

Слушая эти вещи, я чувствовал себя полным идиотом. И подумал, что Егор, вероятно, испытывал то же самое. В мою душу вдруг закрался страх. Я вдруг осознал одну вещь: как же мы собрались их одолеть, если даже не понимаем, о чём они с нами говорят? Однако Егор не подавал вида, что их не понимает. К моему удивлению, он на некоторое время застыл на месте, как будто его всего парализовало. Я даже на некоторое мгновение испугался за него, решив, что даосы его загипнотизировали. Но затем он, придя в себя, сделал кивок, давая понять, что понял то, что ему хотела сказать девица.

Затем мы перешли к обсуждению правил, которых мы должны придерживаться во время игры. В основном, говорил Егор. Как и во всём другом, я предпочёл отдать ему пальму первенства, потому что догадывался, что он умнее и практичнее меня. Даосы приняли все его правила. Мы договорились сыграть наш матч в спортзале нашей школы вечером через неделю. Даосы откланялись и улетели. Глядя в тёмное небо, я спросил Егора:

– Ты понял всё, о чём они тебе говорили?

– Да, – просто ответил он мне.

Я посмотрел на него пристально, стараясь понять, не дурит ли он меня.

– Ты понял, откуда взялись мертвые? Как они ожили? И как размножились герои, космонавты и композиторы.