Наш дикий зов. Как общение с животными может спасти их и изменить нашу жизнь

То, что описывают Альбрехт, Фрумкин и аборигены, опрошенные Джоанной Зильбернер, а также Джеймс, Миранда и Ева, – это образ жизни, который признает угрозу климатического кризиса и краха биоразнообразия, но отказывается поддаваться глобальной депрессии. Не имея возможности исцелить весь мир, они предпочитают жить заботой и взаимностью. При общении с миром природы они совершают замечательные поступки не из чувства вины или долга (или, по крайней мере, не только из-за них), а по своей сердечной склонности, из-за уверенности в том, что надежда есть. Не только ради себя самих, но и ради всей большой семьи живых существ.

Новый договор о совместном проживании

Чтобы выяснить, как меняются этические нормы западной цивилизации, я обратился к философу Ларри Хинману. В западной культуре, объяснил он, существуют две философские концепции природы. Одна из них – математическая – описывает мир природы в терминах физических законов и статистических вероятностей. Вторая – эмпирическая и в некотором смысле магическая, хотя Хинман обычно избегает этого слова. Эти два течения сходятся, образуя третий подход – реляционный, делающий упор на технологическую природу. Например, Альфред Норт Уайтхед, математический логик, чья работа помогла сформировать различные дисциплины, от экологии и биологии до психологии и физики, утверждает, что нам нужно перестать думать в терминах предметов и вместо этого думать в терминах длящихся процессов, то есть отношений.

Голоса философов – Мартина Бубера, Томаса Берри и, совсем недавно, Альбрехта, а также философа-эколога Дэвида Абрама – вписываются в это представление, согласно которому наука может дать нам неполную и вводящую в заблуждение объективацию того, что реально, а что нет, и что находится между этими двумя полюсами. Истину или то, что мы считаем нашей истинной повседневной реальностью, можно найти не только в предметах или даже в отдельных жизнях, но также в связях и отношениях между различными существами – то есть в реальности общения.

Давайте вернемся к Томасу Берри и его интерпретации общности, которую я впервые затронул в главе 2.

В 2000 году подруга Берри, Кэролайн Тобен, вдохновленная его идеями, основала то, что сейчас является Центром образования, развития воображения и изучения мира природы – организации в Северной Каролине, где детям и учителям помогают понять отношения человека и Земли.

В течение многих лет Кэролайн Тобен, содиректор Пегги Уэйлен-Левитт и нынешний персонал центра приглашали к себе бесчисленное количество детей и их семей, чтобы познакомить с миром природы, помочь глубже узнать его и – что еще важнее – побыть в нем. Берри, которого я встречал трижды за много лет до того, как он умер в девяносто пять лет, был мягким и нежным в общении человеком, который, казалось, всегда улыбается. Он производил глубокое впечатление на большинство знавших его людей. В течение десяти лет Кэролайн записывала свои разговоры с ним, исследуя то, что он называл «отношениями человека, земли и Бога». Она опубликовала его рассуждения в книге «Восстановление чувства священного». Однажды я связался с ней и попросил рассказать подробнее о том, как экотеолог Берри рассматривает связь между людьми и животными.

Она начала свой ответ с того, что поправила меня. «Прежде всего, Томас никогда не хотел, чтобы его называли “теологом”, поскольку он всегда стремился перенести нас в огромную вселенную духовного мышления сердца и сознания». Она сказала, что, когда он говорил об «общении», он использовал его как метафору погружения всех живых существ во взаимозависимые отношения – «общность субъектов, а не совокупность объектов». Кэролайн сказала, что однажды вечером за ужином она спросила Берри о его роли как теолога, на что он ответил, что он не теолог, а скорее историк культуры.