Народ, или Когда-то мы были дельфинами

Он подождал ответа, но не услышал ничего, кроме храпа. Он посидел с ней, наблюдая, как темнеет небо на востоке. Потом осторожно уложил Дафну на циновку, взвалил на плечо коченеющий труп Фокслипа и отправился на пляж. Безымянная Женщина смотрела, как он погрузил тело в каноэ и выгреб в открытый океан. В океане Фокслип отправился за борт с куском коралла, привязанным к ногам. Пусть его сожрет какая-нибудь тварь, достаточно голодная, чтобы жрать падаль.

Безымянная Женщина смотрела, как он вернулся и поднялся обратно на гору, где Мило и Кале бодрствовали над телом Атабы, чтобы он не стал призраком.

Утром они вместе с Мау пошли на пляж, где к ним присоединились Безымянная Женщина и еще несколько человек. Солнце уже всходило, и Мау не удивился, что рядом скользит серая тень. Один раз Мило прошел через нее насквозь и не заметил.

«Еще две смерти, краб-отшельник», – сказал Локаха.

«Ты доволен? – разозлился Мау. – Тогда отправь этого жреца в совершенный мир».

«Как ты можешь просить об этом, крабик-отшельник, не верящий в богов?»

«Потому что он верил. И ему было не все равно. А его боги даже на это оказались неспособны».

«Мау, я не вступаю в торги, даже когда люди просят не за себя».

– Я, по крайней мере, пытаюсь! – крикнул Мау.

Все уставились на него.

Тень развеялась.

На краю рифа, над темным течением, Мау привязал к старику обломки коралла и стал смотреть, как тот опускается в глубину, недосягаемую для акул.

– Он был хорошим человеком! – заорал Мау в небо. – Он заслуживал богов получше!

В нижнем лесу, среди зловонных испарений кто-то трясся.

Артур Септимус Поулгрейв, а для друзей, если бы они у него были, – Септик, провел эту ночь очень плохо. Он знал, что умирает. Просто знал. Ему было очень плохо. За последний темный, словно залитый супом, час каждая тварь в этих джунглях постаралась его укусить, клюнуть или ужалить. Здесь были пауки – ужасные, огромные, ожидающие на каждой тропе на уровне носа, и насекомые, все до одного вооруженные, судя по ощущениям, раскаленными докрасна иглами. Одни твари кусали за уши, другие старались забраться в штаны. Третьи топтали его ногами. Посреди ночи что-то ужасное прыгнуло с дерева ему на голову и попыталось открутить ее от плеч. Как только станет посветлее, он рискнет, рванет к лодке и уберется с острова. «В общем и целом, – думал он, вытаскивая из уха какую-то тварь с чрезмерно большим количеством ног, – хуже не бывает».

На дереве прямо над ним что-то зашелестело; он поднял голову как раз в тот момент, когда упитанная птица-дедушка решила хорошенько проблеваться перед завтраком, и понял, что ошибался.

Тем же утром Дафна подошла к Пилу с судовым журналом с «Милой Джуди» и сказала:

– Я хочу справедливого суда.

– Это хорошо, – ответил Пилу. – Мы идем смотреть на новую пещеру. Ты пойдешь с нами?

Большая часть островитян столпились вокруг него: вести о найденных богах разошлись быстро.

– Ты не знаешь, что такое суд, да?

– Э… нет, – ответил Пилу.

– Это когда решают, поступил ли человек плохо и нужно ли его наказать.

– Ну вот ты и наказала этого брючника, – радостно ответил Пилу. – Он убил Атабу. Он был пират!

– Да, но… вопрос в том, имела ли я право это делать? У меня не было власти, чтобы его убивать.

За плечом Пилу воздвиглась фигура его брата. Мило склонился и что-то шепнул Пилу на ухо.

– А, да, – сказал Пилу. – Мой брат напомнил мне про тот раз, когда мы были в Порт-Мерсии и одного моряка поймали на воровстве. Его привязали к мачте и били кожаными штуками. Ты об этом? Кожу мы найдем.

Дафна вздрогнула.

– Э… нет, спасибо. Но… э-э-э… разве на островах не бывает преступлений?

Пилу понадобилось некоторое время, чтобы понять, о чем она говорит.

– А, я понял. Ты хочешь, чтобы мы тебе сказали, что ты поступила не плохо. Правильно?

– Девочка-призрак говорит, что на все должны быть правила и причины, – сказал Мау за спиной Дафны. Она даже не знала, что он здесь.

– Да, но вы не должны говорить, что я поступила правильно, только потому, что я вам нравлюсь, – добавила Дафна.

– Ну, он нам точно не нравился, – ответил Пилу. – Он убил Атабу!

– Кажется, я понимаю, чего она хочет, – сказал Мау. – Давайте попробуем. Это будет… интересно.

И состоялось первое судебное заседание Народа. Судью и присяжных не выбирали: все островитяне сели в круг, включая детей. Мау тоже сел в круг. Здесь не было более и менее важных людей… и Мау сидел в кругу, как любой другой островитянин.

Каждый должен сам принять решение… а Мау сидел в одном кругу со всеми. Не очень высокий, даже без татуировок, он не выкрикивал приказов… но каким-то образом присутствовал в большей степени, чем все остальные. И еще у него была капитанская шляпа. Он был капитан.